Здравствуй, папа, Новый год!. Лина Филимонова

были для этого очень веские причины…

      Сверлю взглядом макушку Михея. И как я его не узнала? Бороду отрастил… И вес набрал, кстати!

      И все равно – не узнать его невозможно. Но у меня в груди даже ничего не ёкнуло, пока он не повернулся.

      Я не видела его почти шесть лет и вообще никогда не планировала увидеть. У него своя жизнь и свои планы. Пусть кайфует и расслабляется.

      Чтоб у него чирей на жопе вскочил! – с внезапной злостью думаю я. Почему-то – словами своей бабушки.

      А, впрочем, к черту Михея. У меня плечо болит! Мне не до душевных переживаний!

      Мы с дочкой летим на юг, к морю. Не просто отдохнуть и встретить Новый год в необычной обстановке. Мы собираемся остаться на пару месяцев, чтобы проверить теорию нашего педиатра. Она считает, что Маше не подходит суровый климат нашего родного города, и она будет чувствовать себя гораздо лучше на морском побережье.

      И, когда мы отдыхали на юге весной, Машуня за целую неделю ни разу носом не шмыгнула. Приехали домой – снова хронический насморк, переходящий в постоянные отиты и прочие прелести.

      Похоже, Михей летит один. Или эта девушка, которая сидит прямо передо мной, с ним? Да нет, мне кажется,они за весь полет ни разу не друг к другу не повернулись. Или я не видела?

      Да мне плевать!

      Он собирался жениться… Ну и женился, конечно. Ему же это было нужно. Очень.

      – Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку. Погода за бортом – плюс двенадцать градусов.

      А у нас дома минус двадцать. Да тут просто рай!

      – Машунь, просыпайся, – аккуратно глажу дочку по голове.

      – Мам… я спать хочу.

      Она даже не открывает глаза.

      – Дочь, мы прилетели.

      – Я еще немножечко посплю.

      – Смотри, там пальмы!

      – Где? – сонно бормочет Маша.

      Распахивает свои глазки, таращится, силясь прийти в себя – и снова закрывает их, падая мне на колени.

      – Машунь, там Дед Мороз, – уже начинаю нагло врать.

      Она даже не слышит.

      Пассажиры разбирают свои вещи и торопливо покидают самолет. Я сижу до последнего, потихоньку расталкивая Машу.

      Ловлю взгляд Михея, который тоже почему-то копошится. Вежливо улыбаюсь ему, как случайному знакомому и отворачиваюсь.

      Уходи! И не оглядывайся.

      Встаю, достаю куртки и рюкзак. Одеваюсь сама и одеваю Машу. Теперь надо взять ее на руки… и не потерять рюкзак. И не уронить шапку. И…

      – Давай я помогу.

      Михей уверенно забирает дочку из моих рук.

      Она открывает глаза. Сонно таращится на него. Обнимает его за шею. И шепчет:

      – Папа…

      Черт.

      Мы растерянно переглядываемся. И еще более растерянно улыбаемся.

      Маша уже снова дрыхнет. Когда проснется, наверное, и не вспомнит…

      – Перепутала спросонья, – бормочет Михей.

      Ну… что тут сказать…

      – Уважаемые пассажиры, пожалуйста, покиньте салон.

      Стюардесса обращается к нам, все остальные уже вышли.

      Я иду вслед за Михеем. Из-за его