Полубородый. Шарль Левински

туда сколько угодно песка, волглая земля его всё равно поглотит. Обычно Финтан туда не заглядывает, иначе бы ему пришлось идти по грязи, но на сей раз он даже бежал по ней. Приказал мне тотчас следовать за ним, разыскал для меня новый, не надёванный хабит, с туникой, поясом и всем, что положено. У него их, оказывается, полный ящик, а он-то всегда говорит, что они слишком дороги, а в монастыре не так много денег. Я спросил его, не означает ли чёрный хабит, что я теперь стану учеником, но он не ответил, только велел поторопиться и помыть руки и лицо, потому что меня вызывает к себе брат Адальберт, а когда тебя зовут к приору, надо держать марку. Он говорил со мной не так, как обычно, даже чуть ли не благоговейно, потому что приор – тот человек, который делает для аббата всё важное, тогда как брат Финтан всего лишь наставник послушников. Правда, с нами, мальчиками, он ведёт себя как король Навуходоносор, но в монастыре он не принадлежит к верхним чинам, да и происходит не из знатного рода. Он очень хотел вызнать, для чего я понадобился приору. Но, даже если бы знал, я бы ему не сказал.

      Приор спит не в общей спальне, у него отдельная келья, но он вызвал меня, к сожалению, не туда. А то бы я посмотрел на неё; в монастыре рассказывают, что у него есть кровать с одеялом из гусиного пуха. Меня же направили не в монашеское крыло, а в подвал, туда, где бочки с вином, окорока и колбасы. Брат келарь ждал в дверях; вообще-то монахам туда нельзя, а ученикам и подавно, и это можно понять. Они бы там были как птичья стая на вишнёвом дереве и опустошили бы бочки и сожрали запасы быстрее, чем кто-нибудь успел прочитать Отченаш. В задней части подвала, этого я раньше не знал, было ещё одно помещение, вход куда скрывался за большой бочкой. Брат келарь постучал в дверь кулаком, чтобы оповестить о нашем приходе. Внутри я не всё рассмотрел, было слишком темно, хотя на столе горела свеча в подсвечнике, настоящая восковая свеча, её по запаху узнаёшь. Там стояли несколько сундуков, были полки с документами, свёрнутыми в трубочку, а за столом сидел приор. Когда я вошёл, он даже не кивнул и что-то сказал только после того, как келарь закрыл за собой дверь. У приора были строгие глаза, но, возможно, мне так только казалось из-за свечи.

      Примечания

      1

      Перевод П. Вейнберга.

      2

      Пусть христианская душа покинет этот мир (лат.).

      3

      Отче наш Небесный, да святится имя Твоё (лат.).

      4

      Господь с вами (лат.).

      5

      Но избавь нас от лукавого