Плата за свободу. Геннадий Мурзин

Сашок, но ни ты, ни она не замечали. Переводили все в шутку. А я любил ее, безумно любил! Мне тогда казалось: позови она меня на край света – все бросил бы и ушел с ней. Ничто бы не смогло меня остановить на пути к счастью.

      – И она до сих пор в полном неведении, да?

      – Теперь и не надо ей знать. У неё семья, у меня тоже. Все, что было четверть века назад, уже неважно, не существенно и никому не интересно.

      – Черт побери, если бы только знать, я бы…

      – Ты бы, Сашок, ничего не сделал.

      – Почему?

      – Сердцу не прикажешь. Если бы она испытывала ко мне какие-то чувства, кроме, конечно, дружеских, то тогда другое дело.

      – Откуда тебе знать, что она испытывала по отношению к тебе?!

      – Это было видно.

      – Если ты сумел так скрыть чувства, то почему ты считаешь, что она не поступила аналогичным образом? Вспомни, как долго она тянула с замужеством? Не исключено, что из-за тебя, паршивца.

      – Не из-за меня. Рылась в претендентах на руку и сердце, благо их у нее было много. Хорошо хоть, что не ошиблась в выборе.

      – Нет, психи, честное слово, психи! Причем оба. Вот это сюрприз так сюрприз для меня. Кто бы мог подумать, что мой друг так страдает из-за неразделенной любви. И к кому?! К человеку, который многие годы был рядом! Правильно говорят: чужая жизнь – потемки. Даже тогда, когда эта жизнь проходит на твоих глазах. Да…

      – Сейчас многое забылось, рана затянулась. Так что будем жить.

      – И ты так и не откроешься Зинуле?

      – Теперь – никогда. И тебя прошу молчать. Как самого преданного друга прошу.

      – Ладно-ладно… Если просишь… Но хоть бы слово сказал! Тогда…

      – Ты не спрашивал, я же считал неудобным затевать этот разговор.

      – И я тоже хорош. Ведь меня так часто подмывало спросить тебя, попытать на эту щепетильную тему. Нет, не отважился. Глупец! Считал неудобным лезть человеку в душу. Если бы…

      – Давай на этом тему закроем. И навсегда, хорошо?

      – Обидно же, как обидно! Два хороших человека были рядом со мной, и я не смог помочь найти друг друга.

      – Значит, судьба.

      – Может быть… Может быть… Хотя… Нет, решительно нет: с такой судьбой я не согласен. Не судьба это, а глупость людская!

      4

      Сегодня «Спиридон» демонстрирует чудеса самообладания. Вот даже сейчас он рассчитывает, что все обойдется и до крайности дело не дойдет.

      – Хватит, «Шило», бесконечно талдычить об одном и том же. Почти час толчём воду в ступе. Я вижу, что мы друг друга не поймем.

      – Конечно, не поймем, «Спиридон». За твоими красивыми словесами кроется одно: ты идешь по той же дорожке, что и «Курдюк» когда-то шел. Ко мне ты придираешься, потому что чувствуешь соперника…

      – Ты?! Соперник?!

      – Кто же, как не я?

      – Не смеши!

      – Плохо кончишь, «Спиридон». Откажись от лидерства. Добром прошу.

      – Ты так и ничего не понял, – «Спиридон» встал со стула. – Пеняй на себя…

      – Угрожаешь? Мне? А что, если об этом