Соблазн. Проза. Игорь Агафонов

а заодно разгонял в округе злых духов. В конце лета колокола были освящены и установлены. Часовня же безвозмездно передана русской православной церкви и в ней регулярно проводятся теперь службы во славу Божию».

      8.

      Как видим, время было предельно насыщено событиями важными, хлопотами существенными, скучать, как говориться, не приходилось. Тем не менее, Сяве Елизарычу казалось, что не достаёт ещё чего-то – самого, может быть, важного. И понял он наконец: не хватает какого-то овеществления в слове… И, осенённый, он не мешкая завёл дневник, куда записал предыдущие события, связанные с Лазарем и вокруг… И, надо сказать ответственно, зафиксировать ему было что. Например, за два года до ввода в строй храма (уж не будем опять придираться к строительной терминологии профессионального строителя) Сява Елизарыч побывал в селении Вифания у гробницы Лазаря, где Иисус Христос воскресил своего друга. «Спустившись в гробницу, я хотел взять какую-нибудь святыню, но там лежал один лишь огромный камень, на который паломники ставили свечи. И вдруг от него с сильным шумом откололся край верхней части. Все люди вздрогнули от неожиданности, потом разом заговорили, что это сам Святой дарит мне сию святыню!.. И сейчас этот дар находится в нашей часовенке – напротив моих окон.

      Святый Праведный Друг Господень, Лазарь, моли Бога за нас».

      Некоторое время Сява Елизарыч был доволен и даже слегка пресыщен вниманием: в местной прессе о часовне и её радетелях появилась публикация, местная телестудия сняла и небольшой фильм. Однако затем в СМИ-эфире наступил полный штиль. Часовня действовала, каждую субботу приезжал поп, прихожане молились, кроме приезжих из сопредельных государств – в прошлом республик… Словом, всё шло своим чередом. Однако Сява Елизарыч чего-то всё ждал ещё, ждал… Точнее сказать, он предполагал и предвкушал куда большего резонанса, он думал, что общественное внимание его отныне не оставит ни на день, и он будет постоянно купаться в нём, как в парном молоке и молодеть, давать интервью, мелькать на экранах с проникновенными речами, уснащёнными метафорами собственного изобретения, заготовки каковых он загодя насочинял впрок… В пику же этому складывалось впечатление, будто все усилия его утекают в зыбучий песок. В памяти оставались одни хлопоты и цифры потраченных денег на то, на это… И он словно упёрся лицом в мягкую и душную стену. Тупик? Но почему? Ведь на него снизошла благодать – узреть чудо! Не каждому вручается сие чудесное откровение. Поэтому необходимо осмыслить: какая миссия возложена на Сяву Елизарыча Двушкина. Разве речь не о миссии? Отчего же тогда у общественности пропал интерес? Им что же, каждый день подавай всё новые и новые фейерверки?

      Короче, озаботился Сява Елизарыч не на шутку, приуныл даже, однако не такой он был человек, чтобы дать себя задавить разочарованию и остановиться на полпути – всю свою жизнь сознательную он добивался