Гора. Николай Лесков

и знать не хочу ничего, кроме того, что я тебя полюбила!

      Зенон вздвинул плечами и, сжав на груди свои руки, сказал:

      – Несчастная женщина! ты в себе разум и стыд женский затмила!

      – Возврати же скорее мне мой разум! – прошептала Нефора и, положив на плечи ему свои обнаженные руки, судорожно вздрогнула и замерла в поцелуе.

      Зенон хотел ее отстранить, но в очах его помутилось, сердце упало, и он едва простонал:

      – Нефора! Нефора!

      А она меж поцелуев ему отвечала:

      – Я не богиня, Зенон… Я страстная смертная женщина, Зенон… Лобзай же меня и дай мне скорей миг блаженства!

      – Миг! – воскликнул Зенон. – Миг вместо союза на целую жизнь – это нечестное дело, Нефора… Отбрось этот миг и не дай мне несчастья унизить себя и тебя с собою вместе!

      Нефора взглянула на него с гневом и сказала:

      – Что это! ты оскорбляешь меня!

      – Нет, я тебя возвышаю. Я чту в тебе женщину больше, чем эллин и сын Мицраима.

      – Я не хочу слушать ничьих рассуждений, когда мне их не надо!

      – Нельзя жить без рассуждения.

      – Отчего?

      – Ты не поймешь.

      – Нет, я уже все поняла… Ты любишь другую.

      – Ты ошибаешься: я не люблю никого так, как ты хочешь.

      – Так ты, значит, глупец!

      – Нет, я – христианин.

      – Христианин!.. Ах, ты христианин! Так вот что!.. Христиане – это те, которых все презирают и гонят!.. Это те, которых учитель хотел, чтобы люди отрекались от счастья любить; но ведь это, Зенон, безрассудно – бороться с природой. Ее одолеть невозможно, да и зачем это нужно?.. Ты мой, Зенон, да? Ты пылаешь любовью ко мне, ты не в силах противиться мне, я люблю тебя, Зенон, я тебя призываю! – и с этим она рванулась к нему, и уста ее соединились с его устами.

      Зенон почувствовал, словно море зашумело в его ушах и будто пламя блеснуло у него перед глазами: его клонило в ее объятиях, как клонит трость под дыханием бури, но вдруг на корме пробудился повелевающий волнам и буре. Зенон увидал его, отстранил от себя страстные руки Нефоры, рванулся к столу, и теперь Нефоре как будто блеснуло между нею и Зеноном… что-то как нож и кровавое пламя, а Зенон уже стоял и шатался, держась сзади руками за стол. По лицу его струилась кровь, а в глазу его стремила рукоятка ножа. Лезвие было в глазе, а другой глаз глядел на Нефору с тихим укором, а уста, бледнея, шептали кому-то, но только не ей:

      – Благодарю тебя, что ты не погнушался мной и явил свою власть над моей страстной природой. Мой глаз едва не соблазнил меня, но я сделал то, что ты повелел, и… теперь нет этого глаза.

      Проговорив это, Зенон зашатался и упал, и нож вывалился из его раны, а кровь орошала его лицо и струилась на пол.

      Нефора не издала ни одного звука: глаза ее, устремленные на Зенона, остолбенели в безмолвном ужасе, и она выбежала отсюда, оставив здесь и свое покрывало и все свои драгоценности.

      Глава восьмая

      Вышеописанное происшествие было делом самого короткого времени и случилось так неожиданно и было столь противоположно настроению