Гора. Николай Лесков

ты можешь помочь мне, оставаясь господином своих обещаний, которые дал Родопис и Сефоре.

      – Я не вижу, как я могу это сделать.

      – Я тебя научу, если только ты хочешь у меня научиться, – сказала с улыбкой Нефора.

      – Учи, я охотно готов тебя слушать, – отвечал, также слегка улыбаясь, Зенон златокузнец.

      – Сядь со мною рядом и слушай.

      Зенон сел в стоявшее рядом другое кресло, а она взяла его за руку и сказала:

      – Ты ведь дал слово не делать лишь новых уборов и не имеешь досуга на это. Я и просить тебя больше об этом не стану; но что ты скажешь на то, если можешь мне сделать удовольствие, не нарушая своего слова?

      – Тогда я сделаю все, чтобы не огорчить тебя понапрасну.

      – Я не хочу ничего больше: здесь со мной мой пестрый персидский ларец, в котором лежат все мои драгоценности. Там много есть разных прекрасных вещей, которых здесь, в Александрии, на мне не видали. Я привезла их для того, чтобы ты их рассмотрел и обдумал: не возможно ли их смешать и привести их в такое соединение, чтобы из них, по изящному вкусу Зенона, вышел не худший убор для Нефоры?

      – Ты это очень хорошо придумала! – воскликнул Зенон златокузнец.

      – Я очень рада, что ты меня одобряешь, и с своей стороны награжу тебя всем, чего только захочешь.

      Зенон понял смысл этих слов о награде и, встав с места, сказал:

      – За простой совет и за легкую помощь по силам моим никакой мне награды не нужно.

      – Отчего же?.. Проси!.. Или… если ты горд, то доверь мне самой оценить, чем с тобой расплачусь.

      – Нет, оставь это!.. Мне довольно будет того, что я могу доставить тебе радость…

      – Хорошо, пусть будет по-твоему! Выйди же теперь к моему рабу, возьми у него мой ларец и принеси его сюда.

      Зенон вышел, а Нефора погляделась в свое ручное зеркальце, которое было у кистей ее пояса, и улыбнулась довольною улыбкой.

      Зенон возвратился с ларцем, который был не велик, но изящен и довольно тяжел.

      – Благодарю, – сказала Нефора. – Теперь дай мне сюда на колени подушку и станем на ней раскладывать вещи.

      Зенон исполнил и это, и когда золотые уборы и самоцветные камни в оправах были вынуты маленькою рукой Нефоры из ее узорного ларца и разложены ею по темной ковровой подушке, Зенон наклонился лицом к коленям гостьи и стал серьезно рассматривать амулеты, шпильки, браслеты и цепи, а Нефора меж тем рассматривала самого Зенона и любовалась грациозностью его движений и нежною прелестью его светло-русых кудрей, подстриженных и завитых на лбу по греческой моде.

      Долго Зенон не мог ничего выбрать, но, наконец, взяв в руки один золотой амулет, изображающий солнечный диск с прямыми лучами, он задумался и потом соединил это с другим, меньшим диском, на котором было изображение сладострастной богини Ма, с ее закрытыми глазами. Зенон весело взглянул на Нефору и сказал ей:

      – Ты совершенно права: из этих вещей можно составить такой прекрасный убор, который способен будет затмить все другие уборы. Ты надень эти браслеты змеями на голые руки. Твои руки