Врач. Операция «Любовь». Анна Раф

сосредоточена. Любо-дорого смотреть.

      И лапароскопом владеет достаточно уверенно. Руки не дрожат, спина не устала. Стоит ровно, спокойно.

      – Интраоперационное УЗИ, – чётко проговаривает Крылова, – Резецируем левую долю.

      – Степлер, – мне в руки опускается инструмент для рассечения круглой связки, – Коагулятор, – следующим инструментом рассекаю серповидную и треугольные связки.

      – Как будем делать отведение печени? – задаю вопрос с подвохом.

      – Предлагаю сначала перевязать сосуды, чтобы минимизировать риски кровотечения, – Крылова сосредоточенно смотрит в лапароскоп.

      – Впечатляет, – она действительно молодец. Хотел её подловить. Не вышло.

      – Если хотите меня подловить на чём-то, Владислав Игоревич, – Крылова так же серьёзно смотрит в лапароскоп, – Советую вам быть изобретательнее.

      Вот же зараза заносчивая!

      Тогда, в клубе, я подумал, что это просто очень красивая глупышка, но сейчас я вижу, что за образом сногсшибательной красотки скрывается характер, пытливый ум и исключительно медицинское своеобразное чувство юмора.

      Смотрит желудочно-печёночную связку – в ней так же есть «опасные» сосуды, которые могут дать кровотечение. И их девочка умело лигирует специальным зажимом «Бульдог».

      – Подаём физраствор. Рассекаем.

      – Кровит, Владислав Игоревич, – Крылова указывает мне на то, что, действительно, маленькие сосудики пора прижечь аргонно-плазменным коагулятором.

      – Прижигай, – командую ей, и девочка прекрасно справляется с этой задачей.

      Да уж. Эта девочка – огонь не только в постели. Через несколько лет практики из неё получится настоящая звезда.

      – Давление падает, вдруг подаёт голос анестезиолог, который всё это время следил за показателями пациентки, – Тахикардия!

      – Чёрт…

      – Где-то кровит, у неё шок! – Крылова опят говорит всё по делу, – Где-то порвался сосуд…

      – Ищи, – цежу сквозь зубы.

      – Ищу, Владислав Игоревич, ищу! – видно, как она старается…

      Ничего. Пока всё более-менее нормально. Дам ей ещё время, вдруг найдёт…

***

      Четыре часа спустя сидим с Крыловой на полу в коридоре около операционной. Оба пиздец уставшие, вымотанные, но довольные собой. Особенно Крылова, наверное. Да и я тоже. Казалось бы – смешная операция, но никто не знает, как поведёт себя тот или иной пациент на операционном столе.

      – Бабуся дала нам жару, конечно, – вытираю рукавом халата пот со лба.

      – Да уж, – шумно выдыхает Катя, которая не моргающим взглядом смотрит в одну точку на стене, – Ну ничего… Главное, что спасли.

      Что есть, то есть. Главное – спасённая жизнь пациента. Наша усталость – небольшое побочное, которое купируется парой часов сна и стаканом крепкого кофе.

      – Ты молодец, я не ожидал от тебя такой чёткости и слаженности действий, – произношу внезапно даже для себя самого.

      – Ого, – устало усмехается Крылова, – Это что, комплимент? Помнится, ещё утром вы говорили, что я не продержусь тут и месяца.

      Ведь