Слёзы Цернунна. Ален Т. Пюиссегюр

примирительно протянул кот.

      И стал лихорадочно придумывать, что бы такое приятное сказать железяке.

      «Вы отлично выглядите, просто зимой слишком влажно… Вижу, вам поставили детали новейшей разработки, они вам очень идут… Зато деревянные части у вас идеально натёрты воском, так и лоснятся… Нет, всё не то!»

      «А я бы его похвалил за то, что его суставы скрипят в унисон», – посоветовал Черномордик.

      – Не хочу застрять где-нибудь, как развалина Марсели, – жалобно стонал автоматон на ходу. – Марсели уже четыре дня не может сдвинуться с места на четвёртом этаже!

      Источник дикой какофонии и сам еле ноги волок. Автоматон свернул за угол, и понемногу его ропот, визг, дребезжание и звяканье затихли вдали.

      «Странное дело, – подумал Ковен. – Автоматон явно побывал в мастерской Эркенбальды. В той стороне, кроме неё, никого нет. Неужели она не смазала его машинным маслом? Это на неё непохоже. А что, если орден Благого Знания изгнал её из замка Каслкотц в наказание за бесчинства Трилика?»

      «Не может быть! Эркендальда незаменима!»– возмутился Черномордик.

      «Незаменима, ты прав. К тому же она ни в чём не виновата. И Нед непременно рассказала бы нам о её исключении, ну или кто-то другой…»

      Ещё одна куда более мрачная догадка осенила его.

      «А вдруг она заболела или…»

      «Замолчи сейчас же! Перестань! От твоих чёрных мыслей мне тошно», – заверещал Черномордик.

      Они оказались перед тяжеленной гигантской двустворчатой дверью, украшенной символом механиматики и бесчисленными шестерёнками различных размеров. Все они покрылись ржавчиной.

      Ковен обожал мастерскую. Не только потому, что Эркенбальда – его любимая преподавательница и здешний запах машинного масла, стружки и металла живо напоминал ему собственную мастерскую на ферме. Ещё его притягивало предвкушение новых открытий: свежих изобретений главы факультета и прежде не замеченных им устройств, приспособлений и деталей. Сейчас он нуждался в каком-нибудь подарке, сюрпризе, приключении как никогда.

      Хвост трубой, школяр встал напротив двери и затаил дыхание.

      Но створки не распахнулись сами собой.

      Наложенное на дверь заклятие не откликнулось на его присутствие.

      – Вот те на! – недоумённо пробормотал он.

      В три прыжка он приблизился вплотную к запертым створкам. Тщательно обшарил всю поверхность, каждую шестерёнку: ни записки, ни надписи, предупреждающей об отсутствии хозяйки. Навострил уши, прижал одно из них плотно к двери: внутри ни шороха, ни скрипа. Взмахнул лапой, подзывая торбоход, и приказал ему стучать в дверь металлическим коленом как можно громче.

      Торбоход послушно постучал что есть силы, чуть не упал.

      Нет ответа!

      – Наставница Эркенбальда! Профессор! Вы здесь? – во всю мочь замяукал Ковен.

      Молчание…

      Торбоход как ни в чём не бывало колотил механическими лапами в дверь, решив, наверное, что это весёлая игра. Черномордик не отставал