Свободное падение. Ксения Трачук

подобие интеллекта, Максим бы многое стерпел, но сочетание внешней непривлекательности и глупости он ненавидел всей душой – как в женщинах, так и в мужчинах.

      – Слушай, Жорик, – Гордиевский схватил его за рукав, так как тот уже собирался спускаться за чемоданом, – хватить валять дурака: ты что здесь делаешь?

      – Кто? Я? – слегка съёжился Шаневич-младший.

      – Да, ты.

      – А папа вам не звонил?

      – Не звонил.

      – А… – протянул Жорик без всякого удивления. – Я пойду всё-таки возьму чемодан, а то он на улице лежит.

      «Ну ты и придурок! – про себя выругался Гордиевский. – Ещё и чемодан оставил на тротуаре. Вот сейчас закрою дверь и не пущу тебя больше! Впрочем, откуда он узнал код? В подъезд-то как вошёл?»

      Через пять минут прыщавый гость вернулся, тихонько закрыл за собой дверь и сконфуженно приземлился на пуфик.

      – Походу, чемодан пропал, – наконец выдавил он из себя, стараясь не смотреть на Максима. – И что теперь делать? У меня там новый планшет!

      ***

      Пока Гордиевский глотал остатки палёного бренди, купленного у местных умельцев, его гость, ничтоже сумняшеся переместившись за кухонный стол, рассказывал о своих злоключениях.

      Постепенно Максим стал понимать, что к чему: по-видимому, Мишель решил избавить отпрыска от мобилизационного капкана и не придумал ничего лучше, как дать ему карт-бланш и адрес Гордиевского в придачу. Правда, первые полгода парнишка, штурмовавший Верхний Ларс8 вместе с друзьями по несчастью, пересидел где-то в Батуми, однако когда его в очередной раз турнули из снова подорожавшей квартиры – близился отпускной сезон, – он не преминул вспомнить про «дядю Макса» и на последние купил билет в Стамбул.

      Всё это прыщавый малый излагал путано, как будто отвечал на заранее проваленном экзамене. Ещё минута – и он просто разрыдается, как пить дать…

      – А почему Мишель сам мне не написал? Ему сложно, что ли? – недоумевал Максим, хотя сам прекрасно знал почему.

      Шаневич не только кинул его в ходе банкротства их фирмы, списав на Гордиевского всё что можно, но и ухитрился задолжать ему три тысячи баксов. Единственное, что удерживало Максима от того, чтобы послать Мишеля на три буквы, был тот факт, что бывший партнёр каким-то образом отмазал его от условного, но всё же неприятного срока: Гордиевскому вменяли незаконные операции с валютой. Кроме того, Шаневич исправно переправлял почту с его московского адреса, состоявшую преимущественно из исков по алиментам: таким образом Максим узнавал сумму своего долга и время от времени, скрепя сердце, его гасил и даже пару раз отправлял жене деньги просто так, для очистки совести.

      – Я же сам вам звонил, – в десятый раз повторил Жорик, вопросительно глядя на бутылку с бренди.

      Максим молча достал ещё один стакан и налил ему: ладно, теперь уж пусть пьёт, разницы никакой…

      – Деньги у тебя есть? Тут хостел недалеко, пятьдесят долларов в неделю.

      – Ой… – Жорик хлебнул из стакана и закашлялся. –

8

Верхний Ларс – контрольно-пропускной пункт на российско-грузинской границе. – Примеч. ред.