Черная боль Земли. Василий Иванович Лягоскин

меня зовут, а фамилия Угодин. Корефан я этого вот охламона, – он кивнул на Сашку, – а заодно и лесник соседнего участка.

      Тут его нос смешно зашевелился – Угодин учуял запах, пробившийся из-под земли.

      – Это что? – повернулся он к той стороне дома, откуда и донесся аромат готовившейся дичи.

      – Глухарь, – честно признался Свет, и повернулся к Сашке, – а второй в холодильнике – завтра супчик сварим.

      Насчет супчика у Сашки были большие сомнения; ни лука, ни картошки в доме не было. А потом его задумчивая гримаса сменилась тревожной.

      – Что, корефан, зассал, – хлопнул ему по плечу Володька, – боишься, что егеря набегут?

      Он не стал дожидаться ответа коллеги, повернулся к Свету с хитрым прищуром:

      – А ты егерей не боишься?

      Охотник это слово слышал впервые, но сейчас почему-то представил себе багроволицего барона Рагона и его угрозы по поводу добытого Светом оленя. Еще он вспомнил, как лихо отсек и барону и его братьям гигантские уши, лишив фамильной «гордости».

      Потому он и ответил, широко улыбнувшись:

      – Не боюсь. А набегут – уши отрежем.

      – Вот это по-нашему, – еще шире улыбнулся пожилой лесник, – если ты еще и пьешь так же…

      – Нет! – твердо прервал его охотник, – я совсем не пью. Зарок дал.

      – Зарок это хорошо, – совсем разулыбался Угодин, – зарок это святое.

      Бутылки в сумке опять звякнули; по сморщенному лбу Угодина было видно, что он сейчас делит их содержимое по-новому.

      До полной готовности глухаря по прикидкам охотника было не меньше получаса, и он решительно пресек попытку двух лесников прямо сейчас начать процедуру знакомства. Его рука обвела плавным жестом гору из дров и уткнулась в темный проем сарая. И Угодин, к его удивлению, тут же поддержал охотника.

      Сашка с трудом выпрямил спину, к которой тут же прилипла мокрая рубаха, и с удивлением посмотрел туда, где еще недавно его пугал дровяной Монблан. Теперь все дрова лежали внутри, уложенные в аккуратные поленницы и надежно укрытые от дождя.

      – Новому хозяину кордона будет чем топиться ползимы, – почему-то с гордостью подумал он и вздохнул, глянув на Света, – этот точно здесь не останется.

      Все-таки ему хотелось оставить дом, пусть не родной, в хороших руках. А Свет уже скрылся за углом, и мощный аромат готового мяса заполнил все вокруг. Теперь хищно повел носом и Сашка. Такого зверского голода он не испытывал очень давно. Немудреный стол накрыли прямо на улице. Венцом пира был, конечно, глухарь. Хотя у Угодина, наверное, было другое мнение… Глухаря всем троим хватило, а две бутылки водки под разговоры ушли еще быстрее. Разговоры, кстати, были весьма полезными. Владимир, к удивлению Света, совсем не расспрашивал его о далеком мире, ограничившись одной фразой, которой он оценил практичность такой информации: «Брехня все это!».

      А вот планы Света здесь, на Земле,