Гром небесный. Ольга Болгова

я просто ударила его ковшом по лбу, и поняла, что мне все равно там не оставаться. И я… боялась его гнева.

      – Боялись, что он бросится в погоню за вами?

      – Да, именно так, – сказала я, с трудом справляясь с дрожью.

      – Или хотели скрыться, осознав содеянное?

      – Я не собиралась скрываться, просто ушла. Мистер Андертон был жив, и я его боялась.

      Коронер сощурил глаза, помолчал и отпустил меня. Я рухнула на скамью, едва дыша, прижала ладони к лицу.

      – Вызывается мистер Себастьян Андертон, – провозгласил коронер.

      Я не сразу взглянула на вышедшего из зала человека, но услышала его голос, когда он начал отвечать на вопросы коронера. Знакомый голос. Голос Джека Смита… Это действительно был он, красивый, доброжелательный, разве что не улыбчивый, как обычно. При чем здесь он? Откуда он взялся? Ах, да, это же Себастьян Андертон, а не Джек Смит, это сын хозяина! Зачем он врал мне? Разыгрывал? Он не смотрел в мою сторону, словно меня здесь и вовсе не было. Я попыталась взять себя в руки, унять дрожь и сосредоточиться, чтобы услышать вопросы коронера и ответы фальшивого Джека Смита.

      Впрочем, разговор с Себастьяном Андертоном длился недолго – коронер задал ему лишь несколько несущественных, на мой взгляд, вопросов: где он был вчера вечером, когда и как узнал о смерти отца и тому подобное. После Себастьяна, который прошёл куда-то в зал, так и не взглянув в мою сторону – и мне показалось, что сделал он это намеренно – коронер допросил ещё нескольких человек из обслуги Хорсли-хауса. На сегодня тамошние домочадцы явно остались без горничных, камергеров и обеда. После этого дознание было закончено. Коронер объявил, что смерть мистера Андертона определена как насильственная, поэтому будет проводиться дальнейшее расследование. Присутствующие, оживленно зашумев, быстро разошлись, а я сидела, не понимая, что делать дальше. Обвиняют меня в убийстве или нет?

      Коронер спустился со своей кафедры и подошел ко мне, его расторопный подручный подскочил с другой стороны.

      – Меня посадят в тюрьму? – спросила я.

      – Идёмте, мисс. Скоро подъедет судебный врач.

      – Это хорошо или плохо? – задала я детский вопрос.

      Он ничего не ответил, развернулся и пошел к выходу из зала. Я потрусила следом за ним и его помощником.

      Судебного врача я ждала в крошечной комнатке, что находилась рядом с залом. За окном лил дождь и бушевал ветер, гнул ветви яблони, усыпанной мелкими красными плодами. Я попыталась сосчитать, сколько яблок на ближайшей ветке, но она так качалась, что у меня закружилась голова. Помощник коронера принес из паба сэндвич и кружку пива, которую я с удовольствием опустошила. Врач прибыл где-то через час, маленький толстый человек с красным лицом и одышкой. Он с треском захлопнул мокрый зонт, со стуком погрузил на стул свой чемоданчик, сел, достал большой платок в красную клетку и принялся протирать капли дождя с лица. Следом вошли коронер с помощником и констебль Джонс.

      – Так-так, сейчас-сейчас, – сказал врач в ответ на вопросительные взгляды присутствующих и повернулся ко мне.

      – Встаньте, мисс.

      Я поднялась.

      – А