История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

быть сторонним наблюдателем. А, может быть, это влюблённость моя созрела и перешла в активную фазу? Но, скорее всего, помог случай… Дело в том, что была у меня в ту пору этакая роскошная привычка брать напрокат лодку, причём безо всякой там часовой оплаты, а за рубль, что называется, в руки. От дальней оконечности Гомельского парка, где размещалась станция проката, лодку я обыкновенно перегонял к пляжу и тут оставлял на весь день.

      Так вот, увидев однажды, что интересующая меня красавица вошла в воду, я решился на отчаянный манёвр и, когда она совершала свой всегдашний заплыв – вдоль четырёх буйков, подрулил к ней и спросил:

      – Галя, не хотите ли покататься?

      Получив утвердительный ответ, я помог девушке забраться в лодку и, демонстрируя своё умение обращаться с вёслами, принялся болтать не хуже того самого парнишки из МИМО, то есть выхваляться, смешить и всё прочее.

      Уже само обращение к ней по имени со стороны незнакомого юноши заинтриговало девушку. Очень скоро я сумел ввернуть, что учусь в Москве на Физтехе. Словом, начало мне удалось.

И в первый же день – измена!

      Надо сказать, что по вечерам я частенько приезжал с «Фестиваля» в центр города и слонялся по местному броду – улице Советской, а также подходил к парковой танцплощадке. И делал я это с единственной целью – увидеть Галю. И всё – безрезультатно.

      И вот в день нашего, наконец-то, состоявшегося знакомства захотелось мне посетить кинотеатр, что при парке. А до кино я всегда был большой охотник…

      Пришёл, взял билет, нашёл своё место. Сижу. Народу много. И вдруг перед самым началом сеанса вижу: вдоль стены амфитеатра спускается Галя в нарядном вечернем платье, а рядом с ней несколько плешивый высокий стоматологического вида мужчина. Они прошли вдоль экрана перед всем залом и, поднявшись на несколько рядов, сели с краю.

      Фильм для меня уже не существовал…

      Любовь моя в ту пору не знала ни то, что обладания, но и поцелуев. Для меня было огромным наслаждением просто видеться с Галей, беседовать, кататься на лодке. Бывало, она лежит на песке, загорает, а я сижу рядом и рассказываю ей стихи, которых знал великое множество. Особенно нравилось ей слушать из Артюра Рембо.

      В самом деле, до чего же это прекрасно: река, солнце, песок, двое ещё совсем молодых людей и стихи. А ведь так оно и было, ибо не однажды мы уплывали на лодке вверх по течению куда-нибудь на «Мельников луг» и на пустынном песчаном берегу калились на солнце.

      Прожигатели жизни, охочие до острых ощущений, и не подозревают, что человеческая радость способна питаться эдакой малостью и быть полной. Вероятно, таков был и первый человек Адам до своего грехопадения. Познание не увеличило наслаждения, а сконцентрировало его до экстаза, до судорожной боли, тем самым замутив источник.

      Не поэтому ли всё искусство, вся цивилизация проявляются в том, чтобы растянуть, продлить удовольствие? Не сказывается ли в этом бессознательное стремление человечества вернуться к изначальному постоянно-блаженному состоянию первых