История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

забавой, но и возможностью самоутвердиться.

      Насколько же я был глуп и наивен!

Сам накликал…

      Увы, из лёгкого беспечного отношения к слову и произрастает всякая ложь, и плодится всякая скверна. И говорим, и пишем – на ветер. А этот ветер вдруг превращается в бурю и набрасывается на нас, и не щадит.

      Удивительная вещь – слово, удивительная и страшная! Мои жизненные злоключения начались с того момента, когда я в пятнадцатилетнем возрасте написал несколько стихотворений, предполагающих скорое наступление страдания и даже как бы его призывающих.

      Вот одно из них:

Горе

      Море,

      зачем мне море,

      горькие соли моря?

      Горькое, горькое горе

      разве не море?

      Только без солнца.

      Но мне и не надо

      солнца,

      что светит

      каждому

      солнцем.

      Разве не слепит,

      как солнце,

      чёрное солнце горя?

      Мне нужно

      большое горе,

      которое солнце и море,

      горе ищу я,

      как море,

      как солнце,

      что вижу над взморьем.

      Рыдает мальчишка

      о песне,

      о песне без моря,

      без солнца,

      без бури синего всплеска,

      о песне

      без слов и без горя.

      Он солнце

      имеет белое,

      он море имеет в сердце.

      Не хочет он море

      с плесками,

      не хочет он солнце

      с песнями.

      А мне, если солнце,

      то чёрное,

      чёрное солнце горя.

      А мне, если море,

      то чёрное,

      кипящее в чёрном горе.

      Горе – это морщины,

      морщины горя и старости.

      Мне не вредят морщины,

      морщины вредят красивым,

      кто держит ладонями радости,

      в моих ладонях – морщины.

      Море надо курортнику

      с жарким солнцем

      над взморьем,

      на белых солнечных портиках

      для бледнолицых курортников,

      которым не хочется горя.

      А мне надоело мальчишкой

      думать

      о солнце,

      о море,

      о солнце, хорошем слишком,

      о море, где ветры не дуют,

      где небо красивей девчонки.

      Ведь солнце

      не жжёт, как горе,

      ведь море

      как горе, не топит.

      Подтает лёд

      на дорогах.

      А сердце хочет ожога,

      а сердце хочет запомнить.

      Призывал я в своих стихах на свою голову несчастья, и они пришли прежде всего на мои стихи…

Будущий писатель или… сумасшедший?

      Как раз в эту пору, то есть в пятнадцатилетнем возрасте, я появился в литературном объединении, открывшемся во Дворце железнодорожников и показал написанное