Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки. Станислав Аверков

щекам потекли слезы. Что такое фашизм, Клара представляла. С ними соприкоснулась еще в 1920 году в Берлине. Фашистские молодчики пытал прикончить ее мужа – представителя дипломатических кругов Советской России Александровского.

      Достала из ящика письменного стола солдатский «треугольник»:

      «Ваш муж просил меня написать вам, если я останусь живым и перейду линию фронта. С Сергеем я расстался в конце октября 1941 года. Мы попали в окружение. Разделились на группы, чтобы легче было пробраться к своим. Сообщите, пожалуйста, сумел ли Сергей выбраться из немецкого ада?»

      Клара подумала: «Выбрался, мой Серж. Но где он теперь? Его видел брат Андрей. Но почему Серж пропал? Что ответить автору письма?»

      … Придя в себя после пыток, на очередном допросе, Серж попытался приподнялся с каменного пола. Снова забытье. Когда очнулся, попытался вспомнить происшедшее.

      … Дипломатическая служба в Чехословакии отошла в прошлое еще в 1939-м году. Последующие пару лет – он простой советский гражданин. Утром на службе в юридической конторе его ждали простые советские люди с жалобами на притеснения на работе или с инцидентами на улице, или на вокзале, с квартирными грабежами… Александровский вникал в каждое дело, пытался разобраться согласно Римскому праву, изученному в Мангеймской торговой академии. Ему советовал его коллега-адвокат:

      – Сергей Сергеевич, вы забываете, у нас право революционное, советское, московское, а не какое-то римское. Наше московское право – телефонное. Мы работаем не как в старину, У нас технический прогресс.

      Сергей Сергеевич удивлялся, переспрашивал:

      – Что такое телефонное право? В Мангейме мне не приходилось изучать что либо подобное.

      – Отстали вы от советской жизни, Сергей Сергеевич, – слышал он в ответ, – телефонное право – это когда…

      Ему на ушко добродетели разъясняли:

      – Это когда народный комиссар или НКВД по телефону разъясняют, как поступить с жалобщиком.

      …После очередных побоев приходили в голову, если она еще была способна соображать, такие мысли:

      «И все же почему Сталин не ликвидировал меня тогда, в довоенную пору? Не было достаточно компромата? А что сейчас он уже есть? Меня взяли в плен, не сам сдался… С кем были контакты в лагере? С немецким офицером. Каким-то странным он был. Вербовал других в немецкую контрразведку. А мне посоветовал бежать из лагеря… Да, странно все это… Расскажешь о вербовке другими офицерами, пришьют статью…».

      Дверь камера заскрежетала:

      – Александровский! На допрос!

      … А в это время в аналогичном служебном помещении не менее «вежливый» следователь из бериевского «Смерша» вел допрос Клары Спиваковской-Александровской. Вопросы задавались житейские, ответы звучали искренне.

      – В каких странах вы жили до замужества?

      – Политически во всех европейских.

      – Что вас заставило выйти замуж за Александровского?

      – Любовь.

      – Вы были дружны