Поэтический язык Иосифа Бродского. Людмила Зубова

Бродского кроме сочетаний водяное мясо и глаз, засоренный горизонтом, имеется еще такая метафора: растянутое пространство. Строки как будто Посейдон, пока мы там / теряли время, растянул пространство вполне отчетливо соотносятся со строкой Мандельштама Я, сжимаясь, гордился пространством за то, что росло на дрожжах[29].

      Мандельштамовская метафора растущего пространства (в конструкции с грамматическим активом пространство – субъект действия) изображает чудо, которым может гордиться человек, в это чудо вовлеченный, даже если при этом ему приходится сжаться. У Бродского пространство само не растет, его растягивает Посейдон, и причины для гордости у жертвы здесь нет. То, что для Мандельштама чудо, для Бродского – только насилие.

      В русском языке глагол растянуть фразеологически связан не с пространством, а со временем. Но характерно, что значение стертой языковой метафоры растянуть время лексикографически определяется через глаголы, обозначающие изменение пространственных параметров – ‘удлинить, продлить время совершения, протекания или употребления чего-либо’. В странствии Одиссея и растянуто время. У Бродского свойства времени приписываются пространству (как диктует язык), а о времени говорится теряли. Бродский, сохраняя обиходное значение выражения терять время – ‘бездельничать, заниматься пустяками’ (сопоставимое со словами Мандельштама сплошные пять суток – в стихах о дороге в ссылку), но относя его к военной победе, включает во фразеологизм теряли время и бытийный смысл: утрата времени предстает утратой бытия (для многих это физическая смерть, для Одиссея потерянное время – время, изъятое из жизни). Метафорический смысл устойчивого сочетания, таким образом, предстает в тексте буквальным и метафизическим[30].

      Водяное мясо Бродского – образ, конечно, связанный с потенциальным расширением значения слова мясо, с возможностью этого слова обозначать любую плоть. Но вместе с тем, поскольку в русском языке это все-таки не просто плоть, но и пища, водяное мясо представляется сгущением воды в нечто медузообразное, вызывающее тошноту[31]. И действительно, за этим сочетанием следуют отталкивающие образы: Какой-то грязный остров ‹…› хрюканье свиней. Ощущения Одиссея, изображенные Бродским, можно передать словом тошно. Подобное ощущение несъедобности – невозможности усвоить реальность присутствует и в тексте Мандельштама: помимо изображения глаза как мяса (см. выше о мотиве людоедства), времени как сырого разбухающего теста есть и прямое указание на то, что действительность, она же сказка, встает комом в горле: Сухомятная русская сказка, деревянная ложка, ау!

      У Мандельштама сознание представлено в маргинальном состоянии: оно расщеплено на сон и слух. В стихотворении Бродского и мозг уже сбивается, считая волны, что вполне логично следует из ситуации, когда и водяное мясо застит слух.

      Учитывая, что в поэтике Бродского море и волны – формы времени[32], счет волн – это своеобразный календарь Одиссея. Важна здесь и другая метафора: «А если мы действительно отчасти синоним воды, которая

29

В других стихах Мандельштама пространство сжато: И вы, часов кремлевские бои, – Язык пространства, сжатого до точки («Наушнички, наушнички мои…» – Мандельштам, 1995: 239) и может быть подвластным: собиратель пространства, экзамены сдавший птенец («Голубые глаза и горячая лобная кость…» – Мандельштам, 1995: 233).

30

Вспомним, что в стихотворении «Я как Улисс…» тоже была выражена мысль о потере, но не времени, а во времени (*себя? *возможностей?), и выражена более книжным языком: как много я теряю / во времени.

31

Ср. в поэме Бродского «Новый Жюль Верн»: Капитан отличается от Адмиралтейства / Одинокими мыслями о себе, отвращением к синеве / ‹…› Когда напрягаю зренье, / различаю какие-то арки и своды. / Сильно звенит в ушах. Постараюсь исследовать систему пищеваренья. / Это – единственный путь к свободе. Твой верный Жак. / Представь себе вечер, свечи. Со всех сторон – осьминог ‹…› / Осьминог (Сокращенно – Ося) / карает жестокосердье / и гордыню, воцарившиеся на земле (1976. III: 115–116, 119). В трактовке сочетания водяное мясо сопоставим слова Осьминог (Сокращенно – Ося) с мыслью о единстве воды, времени и человека.

32

«Я всегда придерживался той идеи, что Бог, или, по крайней мере, Его дух есть время ‹…› раз Дух Божий носился над водою, вода должна была его отражать» (Бродский, 2001: 22). Самая короткая и прямая формулировка в стихах Бродского – Время – волна («Письмо в бутылке» – II: 71). См. также: Полухина, 1993: 237, 242.