Осада Иерусалима. Мария Раттацци

138 и 81. – "Притчи Соломоновы"].

      В это мгновение голос пророка прервал нежный женский голос.

      – Зеведей, – произнес этот голос, – тебе нужно отдохнуть. Бог отцов наших не требует от тебя утомления, превышающего твои силы и которое сократит дни твои.

      – Нет, я не могу молчать, – ответил пророк, – ибо я слышал трубный звук, до меня донеслись воинские клики [Псалом 94]. Иегова дал мне дар слова, Он научил меня, и я должен вещать: каждое утро Он будит меня и заставляет меня выслушивать его с покорностью. Тогда в меня входит частица Его мудрости и я не бегу от возлагаемого Им на меня поручения. Я подставил спину мою ударам и ланиты мои пощечинам, и когда мне плевали в лицо, я не отворачивался.

      – Зеведей, я рассержусь, если ты не станешь слушаться моих просьб Господь повелел: "не убей", а ты убиваешь дочь своего брата!

      Эти последние слова, казалось, подействовали на пророка. Он замолчал. И затем сказал молодой женщине нежным голосом, который составлял поразительный контраст с его недавним возбужденным тоном.

      – Не сердись, дитя мое, я этого не желаю, ибо твоя мать закидала бы меня каменьями, если бы я не возвратил ей неприкосновенным сокровище, которое она вручила мне. А что сказал бы Симон, сын Гиоры? Отдохни же немного, Эсфирь, а я займусь приготовлением пасхального агнца, а затем прилягу, прежде чем отправиться для исполнения моего проклятого поручения.

      Бен Адир постоял еще несколько минут в надежде, что разговор между дядей и племянницей, во время которого упомянуто было имя Симона, продолжиться, но там замолчали, и поэтому он тихими шагами подошел к отверстию пещеры, закрытому решеткой, окруженной кустарником.

      Зеведей был старик высокого роста, несколько сутуловатый, но крепкого телосложения. Седая, всклоченная борода ниспадала на его грудь. На нем надет был балахон из темного полотна, подпоясанный простой веревкой. Обнаженная лысая голова его была посыпана пеплом. Когда Бен Адир вошел в пещеру, старик стоял, точно проповедник, собирающийся с мыслями после изречения божественного слова.

      В одном из углов пещеры был разведен костер, на котором жарился ягненок. Это очень удивило Бен Адира.

      – Кто ты, неожиданный гость? – спросил пророк, заметив Бен Адира.

      – Я друг Симона бен Гиоры, – ответил Эфраим.

      Зеведей окинул молодого человек с ног до головы подозрительным взглядом.

      – Ты говоришь, что ты друг Симона бен Гиоры? Чем ты можешь доказать это?

      – Ничем, – ответил Бен Адир твердым голосом, – а тем не менее я говорю правду.

      – Если ты друг Симона, ты должен знать его. Скажи же мне, кто он таков, чем он занимается?

      – Симон, сын Гиоры, – начальник защитников священного города. Он мститель Бога живого и столп Его храма.

      – Хрупкий столп! – воскликнул пророк и снова заголосил: – Горе Иерусалиму! Горе его храму! Горе его народу!

      Он помолчал немного, затем продолжал более мягким голосом:

      – Нет ли на лице