Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!. Комбат Найтов

в позиционном положении шли к Гамвику. Командовал отрядом капитан III ранга Жуков. Он расставил лодки в полуторах милях друг от друга, установил звукопроводную связь. Ночи уже были довольно длинными, правда, погода не радовала: штормило, время от времени прорывались снежные заряды, а когда стихал ветер, то поднимался густой туман. Локаторов на лодках не было, поэтому изредка они давали сигналы ревуном. В общем, ситуация напоминала походы викингов: «ООООДИН!», и время от времени постреливали зажжённой стрелой вперёд. Впереди шла «двадцать первая». Владимир не спал уже третьи сутки. Поднявшийся на мостик Коля Моисеенко произнес магические слова:

      – Через двадцать две минуты тридцать секунд – стоп!

      Жуков передал эти слова лодкам, следовавшим за ним. В томительном ожидании прошло двадцать одна минута. Жуков перевёл телеграф на самый малый, и сообщил про это по УКВ на остальные лодки.

      – Самый малый! – подтвердил Василий Уткин.

      – Наконец-то! – сказал второй Виктор Котельников. Тут же выскочил на связь Иван Колышкин, пытаясь в чём-то упрекнуть Жукова. Тот передал: «Один, один, один!» (соблюдать радиомолчание). В эфире стало тихо.

      – Земля! – послышался голос Ерохина. – Шесть кабельтовых по носу!

      Звякнул телеграф на самый малый назад.

      – Боцман! Изготовиться к якорной стоянке на перископной!

      Алексеев с краснофлотцами побежал на бак. Через две минуты он поднял руку: Готово!

      – К погружению! Перископная!

      Лодка ушла с поверхности, затем отдала якорь. Где-то вдалеке, те же манёвры выполнили ещё две лодки. Связались по звукопроводке, уточнили местоположение. Якорная стоянка была в 2-х милях от устья реки Михамнельве. Оставалось около 8 часов до прохода КОН-38. Жуков напомнил о приливах и пошёл в каюту. Сон был тревожный, несколько раз снился «командир», но он говорил о крупных кораблях немцев, а Владимир не мог переключиться от исполнения этой задачи. Всё-таки, впервые командует соединением. В два часа вылез на связь Колышкин, и запросил: Почему стоим? Нам же в Хаммерфест и в Альтен-фьорд?

      – Отдыхаем, Иван Александрович. Переход был тяжёлый.

      – Ну, есть такое дело! Три раза опреснитель отказывал. Штормит.

      – В таких условиях лезть в Альтен-фьорд себе дороже. Отдохнём, исправим выявленные неисправности и начнём.

      – Ну-ну!

      Опять тишина, Владимир даже задремал.

      Вновь Колышкин:

      – Акустик доложил, что слышит шум конвоя. Шесть быстроходных и два транспорта. Есть вероятность, что семь быстроходных. Один транспорт, точно!

      – Тишину, соблюдайте, пожалуйста. Слышим мы, слышим.

      – Вижу конвой! – через три часа сказал Уткин. – Впереди транспорт-десятка, потом шесть шнелльботов, или меньше, затем громадина, тысяч на двадцать. Вокруг бегают два эскаэма.

      – Это наша цель, товарищи командиры. Котельников! На тебе транспорт! Уткин, берёшь эсминцев, а я работаю по лайнеру. Друг друга подстраховываем! Рассчитать треугольники для всех! Поперёд