Без вести пропавший. Геннадий Мурзин

на диете

      – Ты?! На диете?!

      – Ну, конечно, пап. Не хочу я выглядеть толстушкой. Толстушек мальчишки не любят.

      Отец округлил глаза. Он знает, что девочка растет не по годам, но чтобы в десять лет и о мальчишках думать?!

      – Глупости! – сердится отец. – Об этом думать будешь потом.

      – О чем, папуль?

      – Ну… это… о мальчишках… еще рано…

      – Когда, папуль, в самый раз? Когда состарюсь? Когда как бабушка стану?

      Отец недовольно крутит головой.

      – Пока что старость тебе не грозит.

      – Пока – да. Но годы пролетят…

      Иван Андреевич сердито прерывает:

      – Ладно, девочка, замнем для ясности, – он поворачивается к теще. – Вера Осиповна, что нынче за дети?

      Теща поджимает сухонькие губы.

      – Это все телевизоры… Насмотрятся и несут невесть что, – и тут же укорила. – Позволяете много.

      – А вы, мамаша, не позволяли?

      – Я?! – всплёскивает руками старушка. – Я, зятек, строго так… Чуть-чуть – укорот сразу.

      – То и видно, – выразил сомнение зять. – Внуков кто балует?

      – Ну… это… Внуки – не в счет. Внуки – не дети. Внуки – больше, чем дети. Будут свои внуки – поймешь.

      – У папы внуки? – спрашивает Светлана. – Откуда!?

      – А ты, красавица, не встревай, когда взрослые разговаривают, – осадила девочку бабушка.

      На кухне появилась Нина Викторовна с сыном. Тот только что умылся, и на веснушчатом носу светились водяные капельки, и топорщился влажный хохолок на лбу.

      – Доброе утро, папочка, – мальчик прижался к отцу. – Здравствуй, моя любимая бабуленька, – он обнял Веру Осиповну за шею. – Привет, старуха! – он легонько ткнул в спину сестренку.

      Светланка зарделась, испытывая особое удовольствие от тычка.

      – Привет, соня-засоня! – она тоже толкнула брата в спину.

      Сергей упал на свободный табурет, уставился в тарелку.

      – Ну, вот! Опять борщ…

      – А вы, сударь, чего изволите? – язвительно поинтересовался отец и добавил. – Ешь молча. Не миллионеры, чтобы всякие разносолы. Слава Богу, это есть. Да и борщ-то с тушенкой, свежими овощами – вкусный очень. Готовила-то бабушка…

      – Бабуль, ты? – та кивнула. – Тогда – совсем другое дело, – он отчаянно стал хлебать.

      Мать ревниво посмотрела на сына.

      – Я, что, плохо готовлю?

      – Мам, нет! Ты меня не так поняла.

      – Да уж… Поняла тебя, как надо.

      И вот дети в прихожей. Они одеваются, чтобы пойти в школу. Из кухни доносится голос матери:

      – Про шарфики не забудьте. Погода-то, вон какая: не зима – не осень.

      Отец пьет чай. Мать, собрав грязную посуду, принялась за мытье. Бабушка встала, проковыляла в прихожую, сунула незаметно в карман куртки внука два червонца. Он знает, что это такое: бабуля вчера получила пенсию и теперь, вот, делится ею с ним. Как она выражается, «отстегивает положенную социальную помощь подрастающему поколению».

      Бабушкин маневр не остается незамеченным со стороны