Без вести пропавший. Геннадий Мурзин

но у тебя, – Фомин обвел кабинет Чайковского долгим взглядом, – кругом персидские ковры…

      – Не персидские, а турецкие.

      – Все равно неудобно на них плевать. Ну, я пошел…

      13 ДЕКАБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК. 20. 40.

      Леонид Федорович Сарваров, придя домой, ужинать не стал, а сразу прошел в гостиную, где вот—вот должен был начаться очередной латиноамериканский телесериал на канале РТР.

      Жена, заслышав мужа, обернулась.

      – Сытый? Кто подсуетился и накормил? Смотри мне.

      – Что, моя государыня, ты говоришь? – он подошел к жене и чмокнул ее в макушку головы.

      – Зачем ластишься? Все равно не поверю.

      Сын, сидевший на диване, захихикал, чем привлек к себе внимание отца.

      – Хихоньки да хахоньки? А что в школе? Чем порадуешь отца?

      Михаил отвернулся и не ответил.

      – Молчишь? Пару схлопотал?

      – Нет, – буркнул сын.

      – А, ну, уроки готовить!

      – Оставь в покое Мишеньку, – заступилась Алла Олеговна. – Пусть кино посмотрит… Пристал к парню. Он сидит, никому не мешает. Оценки – ерунда. Учителя к парню придираются. Завидуют тебе, а отыгрываются на нем. Ты бы сходил в школу… Или директора-еврейчика к себе вызвал. Я ходила, а что толку? Кто будет слушать домохозяйку?

      – Мне только этого и не хватает.

      – Ты отец или не отец?

      – Перестань, Аллочка, не зуди.

      – Конечно, да, ребенка тебе не жаль… Тебе вообще никого не жаль. Что тебе семья? Тьфу!

      – Да черт с ним, пусть смотрит: только отстань.

      Алла Олеговна, надув губы, замолчала. Весьма своевременно замолчала, так как начался фильм. А для всей семьи не было ничего важнее и дороже, чем латиноамериканские мыльные оперы.

      Вот пошли кинокадры, где полуголые красотки на сцене закрутили задницами. Михаил хихикнул, не сдержался-таки.

      Отец спросил:

      – Чего хихикаешь?

      Сын не ответил. Зато дочь не промолчала.

      – Он, пап, позволяет себе сексуальные домогательства… Такой озабоченный.

      – Кто «он», дочка? Что за «домогательства» и к кому?

      – Мишка ко мне пристает, лапает и в трусы норовит залезть.

      – Что ты, дочка?!

      – Да замолчите вы! – сердито бросила со своего места Алла Олеговна.

      Дочка все-таки молчать не стала.

      – Да-да, папа.

      Леонид Федорович от услышанного на минуту потерял дар речи.

      – Сын… не вздумай… Если что сделаешь, – убью! Ведь сестра она тебе. Как можно.

      – Да что ты слушаешь эту болтушку? – опять заступилась за сына мать. – Сочиняет, фантазирует.

      – Алла, ты же мать? Как можешь защищать сына, когда он к дочери твоей пристает?

      – Если не я, то кто же?

      – А, – он отчаянно махнул рукой, – ну вас…

      Закончился фильм. Отец с дочерью ушли на кухню пить чай.

      – Мам, – воспользовавшись ситуацией, обратился к ней сын, – дай мне денег?

      – На что?

      – Надо.

      – Сколько