Траур по человеку, которым не стал. Елизавета Доменская

лжи.

      Я творил и раздавал чудеса. Даже дождь не потушил бы мой горящий факел. Не ведаю, в чём причина столь мгновенного изменения. Предположу, что дело в моей ранее не осуществлённой цели. Я желал этого так долго, что, осознав возможность, сразу вернулся в родной дом.

      Если это – фальшь, я хочу жить в ней вечно. Здесь моя правда.

      Причины, по каким я мог бы выбрать иной путь, не отпускали меня. Мне всё так же казалось, что в моей власти все права сгнить во мраке и подлости. Думая об этом, я только пуще гнался в бой. Ничего, кроме тьмы, не вдохновляло меня творить так сильно. Я не хотел умирать и делал всё, дабы погибнуть в собственной постели с исполнившимися мечтами. Сожаления разрушали. Вина калечила. Свет подавал надежды.

      В один из дней я создал рай в обыкновенном уличном закоулке. Люди не искали никого, даже звуки едва ли добирались. Я никогда не видел большей пустоты.

      Вскоре эта пустота стала для меня домом. Царили лишь мои собственные мысли и идеи. Чистота сего места особо завораживала. Ни один не навеял грязные разговоры и сплетни, лицемерие и обман. Я выбрал зародить счастье и быть в нём когда угодно. Без прочих лиц и целей. Без разврата и мнений о давно наболевшем.

      – Я заметил, вы часто приходите сюда, – вдруг сказал мне незнакомец.

      Опешив, я не осознавал, где нахожусь, будто меня только разбудили из многолетней спячки.

      – Вы правы, мистер, – закончил я фразу вопросительно, пытаясь выведать имя собеседника.

      – Довольно имён, вам это ни к чему, однако я уже многое успел узнать о вас.

      – Что же?

      – Не ведаю, что вы находите. Здесь пусто: ни звуков, ни даже запахов. Такое любят то ли одиночки, то ли настоящие творцы.

      – Что вы! Во мне сочетается это всё.

      – Знаю, – пропустив паузу, – ведь это одно и то же.

      Он ушёл, а я, вопреки осуждаемому мною фатализму, решил, что этот минутный разговор был судьбоносным. Одиночки и творцы – одно и то же? Что за безумие?

      III

      Дорогие читатели, вы не впадаете в муки, зная, насколько всё-таки одиноки?

      Однако, будь оно так, спешу вас заверить, что одиноки мы все. Само по себе одиночество – не проблема бедных, идиотов и гениев. Оно – неизбежное испытание каждого, далёкое от своего привычного толкования в качестве «несчастного», «необычного» случая. Различается одиночество лишь тем, одни вы в пустом доме или сердцем, ведь порой наедине с собой мы как можно менее одиноки.

      Обычно я причисляю к дуракам тех, кто этого уединения избегает. Разве может не придавать наслаждения компания достойного человека? Я отнюдь не подразумеваю возведение вокруг себя стен, намеренное, ограничивающее одиночество – то, где мы скалимся на прохожих и начинаем разговаривать на выдуманном языке. Я имею в виду единство души, не распространяющееся ни на кого постороннего – спокойствие, истинность и искренность. Намного более счастливым я ощущаю себя в окружающем меня покое, чем в скоплении людей, и не вижу в таком признании ни капли повода для жалости.

      Пустота