Хулиган. Его тихоня. Эла Герс

руки на груди и уставился на меня, продолжая бездейственно стоять на месте и держать шлем в своих руках.

      – Но я еще не получил свой утренний поцелуй, – нагло заявил он.

      – Получишь его в универе, – злобно процедила я, пытаясь остановить себя от желания самой сесть за руль этого чертова мотоцикла. – Пожалуйста, давай просто уедем!

      Он сдержал ухмылку, садясь на мотоцикл и ожидая, пока я сделаю то же самое. Когда мы стали выезжать из моего двора, я оглянулась. Мои родители все еще выглядывали из окна и смотрели нам вслед. Я раздосадованно застонала и уткнулась лицом в спину Леши.

      Когда мы подъехали к университету и остановились на парковке, я рассеянно отметила, что мы приехали довольно рано. Эта сторона парковки всегда была свободна из-за Леши, но на другой стороне всегда не было ни единого места, а сейчас там было припарковано всего несколько машин.

      Уля как-то сказала мне, что большинство студентов с машинами каждое утро спешат попасть в универ пораньше, чтобы припарковаться подальше от места Леши. Единственные машины, оказывающиеся припаркованными рядом, принадлежали студентам, которые опоздали занять безопасное место, отчего у них попросту не оставалось другого выбора.

      Они по-настоящему боялись Лешу и это начало казаться мне чрезмерным.

      Я соскользнула с мотоцикла и подождала, пока Леша заглушит его. Когда он снял шлем, я заметила, как его губы продолжали подрагивать, отчего во мне вспыхнуло раздражение.

      Если бы у меня была возможность отвесить ему крепкую затрещину, я бы это обязательно сделала.

      К сожалению, у меня ее не было. Поэтому я вздохнула и стала ждать, когда он начнет открыто смеяться надо мной.

      Раздался звук уведомления, пришедшего на мой телефона, и я поспешно полезла в сумку. Моя рука начала дрожать, когда я увидела, что пришло сообщение от мамы:

      “Вечером нас ждет серьезный разговор, Ксения”.

      Я стала раздраженно стучать телефоном по лбу. Мама называла меня полным именем, только когда злилась, очень сильно злилась.

      И что мне теперь делать? Как я буду объясняться?

      Как я собиралась пережить испанскую инквизицию моей матери?

      Чужая рука выхватила у меня телефон, а затем я почувствовала, как меня обняли за талию. Я подняла глаза. Леша принялся читать мамино сообщение, прижимая меня к себе.

      Прочитав, он усмехнулся. Его взгляд переместился на меня и его веселье вмиг улетучилось. А когда он перевел взгляд на мой сильно нахмуренный лоб, сказал:

      – Ксюши, больше так не делай, – попросил он, прежде чем нежно поцеловал меня в лоб, тем самым разглаживая его.

      Я тут же кивнула и зарылась лицом в его грудь. Напряжение в моем теле медленно стало исчезать, когда Леша крепче обнял меня и поцеловал в висок. Когда я подняла голову, его губы накрыли мои. Я тут же потребовала большего, и он покорно углубил поцелуй, пока у нас обоих не перехватило дыхание.

      – Твои родители кажутся хорошими, – прошептал он мне в губы.

      Я в ужасе отстранилась от него.

      – Нет, это не так, – выдохнула я. – Мама строгая и жестокая, когда злится.