Астра. Сидар Бауэрс

к грузовичку Уэсли, Дорис понизила голос и продолжила причитать:

      – Поверить не могу, что ты позволил ему остаться. Есть в нем что-то противное. Мне не нравится, как он со мной разговаривает. И что это за ухмылка такая блудливая у него на роже? Он ко мне относится без всякого уважения.

      – Он к тебе относится вполне уважительно. И что бы ты ни говорила, я просил Глорию уехать, а твое решение никогда не поддерживал, – пробубнил Рэймонд, прекрасно понимая, что два эти довода никак не пересекаются.

      – Получается, что какой-то приблудный хмырь здесь желанный гость, а женщина, которая тебе рожает ребенка, – нет?

      – Не знаю – может быть. Пожалуй, – пробурчал Рэймонд и тут, чувствуя, что ситуация может стать еще более мерзкой, пошел прочь. Отодвинув задвижку, он оглянулся и еще раз взглянул на подругу. – Я сказал ей ехать рожать в Ванкувер. Я не виноват, что она здесь осталась околачиваться. Не могу я быть ничьим отцом, Дорис. Не создан для этого. Я ей одолжение сделал тем, что сразу, как мы сошлись, все ей честно сказал. Разве ты не понимаешь?

      – Нет, ты такой же, как любой другой паразит-халявщик, которому наплевать на своих детей! – Голос Дорис срывался на крик, она угрожающе трясла в воздухе кулаком. – Ты не гуру какой-то, которому можно творить все что в голову взбредет. Это твоя чертова проблема, Рэймонд!

      Подойдя к грузовичку, он услышал, что Глория с Клодой снова затянули песню. Стиснув зубы, он взобрался на водительское сиденье и захлопнул дверцу.

      Уэсли, плюхнувшийся на пассажирское место, подпирал головой оконное стекло, накрыв лицо соломенной шляпой.

      – Я так думаю, тебя именно это доставало, да?

      – Ты что имеешь в виду? – Рэймонд повернул ключ зажигания и включил радио.

      Уэсли убрал с лица шляпу.

      – Я не знал, что Глория носит твоего ребенка.

      Рэймонд пожал плечами.

      – Пожалуй, она слишком для тебя молода, тебе не кажется? Она ведь немногим старше меня.

      Рэймонд почувствовал, как в лицо ударила кровь, и процедил сквозь сжатые зубы:

      – Она старше тебя.

      – Конечно. Но ненамного.

      Конфликт уже назрел, однако Рэймонд решил спустить его на тормозах, неспешно ведя машину к дороге по рытвинам и колдобинам поля. Уэсли снова накрыл лицо шляпой, а по радио женщина запела народную песню, которую он раньше не слышал. Мысленно он вновь вернулся к Глории. К тому, как в прошлом месяце она нашла его у реки за ремонтом оросительной системы и рассказала, что у некоторых народов женщины во время родов поют и их голоса помогают ребенку спокойно найти выход в мир.

      – Мне хочется, чтоб так было при рождении нашего ребенка, – закончила она, сложив руки на вздувшемся животе, ее красивое лицо светилось надеждой.

      Хотя ему полегчало, когда он уехал, с каждой милей пути все сильнее нарастало беспокойство. Дело было совсем не в том, что он хотел как-то обидеть Глорию или ее ребенка. У него и в мыслях не было сделать им что-то нехорошее. Он просто не хотел иметь к этому никакого отношения.

      До старого карьера было семьдесят километров, и Уэсли умудрился проспать