Розы и Револьверы. Полуночные. Юлия Валерьевна Щербинина

она не устроила мне армейскую дедовщину.

      – Туалет тебе не нужен, – выдала вдруг сержантка, заставив меня недоумённо захлопать ресницами.

      – Что?

      – Я говорю, туалета по расписанию можешь не бояться. Вампиры и вурдалаки не обременяются естественной нуждой, так что не волнуйся ‒ выгуливать тебя на поводке я не буду.

      Вот же бойкая зараза! С первых слов поставила меня в неловкое положение. Скрестив руки на груди, я пожевала губами и выдала:

      – Ну а чего мне тогда бояться, не просветишь… госпожа дрессировщица?

      – Наставник, – надменно процедила она. – И не госпожа, а сержант Олден…

      – Я поняла с первого раза, Оля. Ни к чему повторяться, – перебила я, пожав плечами.

      Она, бедная, аж задрожала от возмущения.

      – Ты, видно, совсем тупая, вурдалачка?!

      – Да уж поумнее некоторых буду, Оль. Колледж как-никак закончила…

      – Слушай, ты! Ещё раз…

      – Чш-ш-ш! Спокойно, выдохни! – вскинула я ладони. – Говорят, нервные клетки не восстанавливаются, Оля. Береги их, они тебе ещё пригодятся, поверь.

      Бедолага едва не лопнула от злости, но мужественно взяла себя в руки. Разгладила надутую красную физиономию и сказала:

      – Чего бояться, спрашиваешь… Евгения? – выплюнула она моё имя, как какое-то обзывательство. – Так вот запоминай. Наказаний за нарушение законов федерации, устава и внутреннего распорядка Ордена. Посмеешь напасть на человека ‒ будешь наказана. Поднимешь мятеж ‒ посадят на цепь и заморят голодом. Украдёшь донорскую кровь ‒ поплатишься тем же. Попробуешь сбежать ‒ расстреляют. Обратишь кого-то ‒ расстреляют обоих. Бойся каждого неверного шага и бойся руководства Ордена «Розы и Револьверы». А также гнева своего непосредственного… хозяина.

      А вот это слово было произнесено с насмешкой и открытым издевательством. Я почти не подала виду, что нога зачесалась зарядить кое-кому мощного пинка под зад.

      – Уже страшно. Где грязные подробности законов и устава? – невинно поинтересовалась я.

      – Будут тебе грязные подробности, – пообещала сержантка и ткнула пальцем в осколки фужера и остатки крови на полу. – Но сначала убери за собой это свинство. Можешь вылизать с пола, как ты это уже делала, но чтобы через минуту здесь было чисто. Вперёд!

      Я не тронулась с места. Вылизать с пола? А ведь если бы не эти слова, я бы убрала за собой, мне не трудно. Но теперь я тоже включу принципы.

      – А что, разве у нашего лорда нет прислуги? – скептично осведомилась я. – Не поверю. Как минимум одну горничную я уже видела.

      – Не с того ты начинаешь, вурдалачка. Лучше не рыпайся и делай, что приказывает старший по званию! – угрожающе прорычала сержантка.

      – Я. Не буду. Этого. Делать. Впитала? – с расстановкой проговорила я. – Для уборки есть слуги, а я ‒ гостья в поместье Морентона. Он сам любезно сказал мне чувствовать себя как дома, и что-то я сомневаюсь, что желанные гости самого лорда этих земель обязаны драить пол, даже если сами его случайно загадили. Уж не оскорбит ли это чувства гостеприимства