Тарзан и Сашка. Андрей Кров

чужую боль, и теперь ей казалось, что Манька – это она. Ее окружают злые, бессердечные люди и наслаждаются ее страданиями. Ей хотелось поскорее убежать от них куда-нибудь подальше, спрятаться, забиться в глубокую щель, чтобы ее никто не нашел.

      Класс сначала молча смотрел на новенькую, потом зашуршал, задвигался – всем стало еще интересней.

      Сашка сгребла портфель, подошла к столу Галины Васильевны, взяла стул и с его помощью взобралась на подоконник.

      Окно было закрыто на два шпингалета.

      Верхний подался легко – выскочил с глухим стуком из металлической скобы. Нижний не тронулся, хотя Сашка тянула его изо всех сил.

      – Коровина! Ты что, с ума сошла! – в один голос вскрикнули Медведевы.

      – Боже мой! Это какой-то боевик! Дикий Запад! – заверещала Лебедева, всплескивая руками.

      Класс закипел.

      Сашка, не оборачиваясь, все тянула и тянула проклятый шпингалет, так что побелели суставы пальцев.

      – Это что она задумала?

      – Ненормальная!

      – Вот ей будет! Вот будет!

      Чей-то знакомый голос выделился среди прочих:

      – Надо связать ее и передать Галине Васильевне! Хватайте ее! Хватайте!

      Сашка обернула перекошенное от ярости лицо и крикнула:

      – Кто сунется – получит в пятак! Так и знайте!

      Угроза возымела действие. Все помнили, как легко она расправилась с Сивушкиным, никто не сдвинулся с места.

      Наконец шпингалет, щелкнув, вылетел из паза. Сашка дернула оконную раму – и та радостно зазвенела. В открывшийся проем хлынул холодный влажный воздух.

      Сашка с каким-то отчаянным ликованием в последний раз взглянула на одноклассников, высунула язык и люто выматерилась. Ее темные волосы вспушил и разметал ветер, а выражение стало диким, разбойничьим.

      – Уголовница! – крикнула Лебедева, но Сашка не услышала ее. Она прыгнула в окно и быстро побежала. Казалось, что если она взмахнет руками, если хорошенько оттолкнется от земли, то непременно полетит, и там, среди туч, где мелькал лоскуток чистого неба, растворится навсегда.

      3

      В учительскую вошел мужчина – квадратная челюсть, скошенный лоб, взгляд исподлобья, во рту золотая фикса. Типичный уголовник. Учителя переглянулись. Странно! Здесь не оптовый склад, не продуктовая лавка, не цех по пошиву ширпотреба, здесь нечем поживиться. Уж не собирается ли криминал облагать данью общеобразовательную школу?

      Мужчина с фиксой поднес ко рту волосатый кулак и густо кашлянул, прочищая горло. Потом заговорил неожиданно тихим, неуверенным баском:

      – Я это…учителя хотел бы повидать…Вызывали.

      – А вы, позвольте узнать, кто? – поинтересовалась Янина Павловна, завуч по воспитательной работе, молодая эффектная дама, в темно-бордовом брючном костюме.

      – Я Солохин…Дядя Саши Коровиной из четвертого «А».

      – Ах, Коро-о-о-виной! – протянула Янина Павловна, вскидывая темные брови и, обратившись к кому-то из учителей, сказала:

      – Галина