Добро не оставляйте на потом. Адриана Трижиани

моряков и рабочих с шелковой фабрики. Большую часть времени посвящал общей практике, приходя к больным домой. Вернувшись после учебы в университете Пизы, он не уговаривал прийти к нему на прием ни одного пациента из Пьетрасанты или из Виареджо. В этом не было нужды, они всегда находили его сами.

      В скромном кабинете Претуччи было чисто и пахло медицинским спиртом. Два деревянных стула, табурет и письменный стол освещались единственной лампой с белым эмалевым абажуром, висевшей над смотровой кушеткой. На столе стоял открытый стеклянный шкафчик, заполненный пузырьками, настойками, бинтами и инструментами – самыми современными.

      К тому времени, как Доменика набрала воды из уличного питьевого фонтанчика, сняла с раны марлю и нашла жестяную кружку, чтобы напоить Сильвио, доктор собрал нужные инструменты, чтобы наложить швы. Мальчик неподвижно лежал на кушетке, закрыв глаза и сложив руки на животе. Он старался храбриться, но из уголков глаз беззвучно катились слезы, неровными полосами смывая с лица песок и запекшуюся кровь.

      – Сильвио, не плачь.

      – Пусть лучше плачет. Слезы вымывают всякий мусор. Плачь сколько хочешь, сынок. – Претуччи похлопал мальчика по плечу.

      Доменика смочила чистый бинт в прохладной воде и принялась осторожно смывать грязь с лица Сильвио, начав с подбородка и продвигаясь к глазу. Претуччи следил за ее движениями. Доменика промокала влажной тканью кожу вокруг раны, очищая ее от песка. Она полоскала бинт в тазу с водой и повторяла процедуру до тех пор, пока рана не стала чистой. Когда она дотронулась до кожи возле глаза, Сильвио вздрогнул.

      – Больно? – спросила Доменика.

      – Немного, – прошептал Сильвио.

      – Я постараюсь аккуратно. Тебе и правда досталось.

      – Намочи марлю посильнее, чтобы промыть рану, – посоветовал ей Претуччи. Он поднес к свету хирургическую нить и отрезал от нее длинный кусок. Вдел нить в иглу сквозь крошечное ушко и завязал узелок. Затем вновь прикрыл глаза Сильвио фланелью и придвинул лампу поближе. – Отличная работа, синьорина.

      – Grazie, Dottore. Ничего, если я дам пациенту попить? Мальчики от страха всегда хотят пить.

      – На медицинском факультете меня этому не учили.

      – Так мама говорит. – Доменика встала коленями на табурет. – Она строгая, но добрая. – Девочка подложила руку под шею Сильвио, слегка приподняла его голову и поднесла кружку к губам. Он медленно отхлебнул прохладной воды.

      – Grazie, – прошептал Сильвио, напившись.

      – Если хочешь, подержи своего друга за руку. У него рана в таком месте, что будет немного больно.

      Доменика не держала Сильвио за руку с тех пор, как они были маленькими. Сейчас им было по одиннадцать – тот странный возраст, когда ты уже не ребенок, но еще не подросток, когда знаешь, что мир вот-вот изменится, но не находишь слов, чтобы это выразить. Доменика взяла Сильвио за руку. Он крепко сжал ее ладонь.

      Доктор наклонился над пациентом и осторожно соединил края раны в самом ее начале. Гладкая кожа Сильвио напоминала золотистый бархат.

      – Давайте я это сделаю? – предложила Доменика.

      Претуччи изумленно улыбнулся. Уверенной