Зазеркалье. Потерянное дитя. Ксения Шмелёва

ее сейчас предстала в новом облике обозленного существа.

      «Я понимаю ее. Утрата близких может творить самые ужасные вещи с нами»

      Рванув вперед, Лилит схватила за горло Маттсон. От неожиданной силы и напористости у нее закружилась голова. Нити, лившиеся по всему телу, продолжали тянуться в разные стороны, забираясь на траву и землю, уничтожая окружающую среду. Все живое умирало, зарастая толстым слоем снега и льда.

      – Остановись… – выдавливала Мариса, пытаясь не заплакать, – мне жаль твоего отца, но я не виновата…

      Яркий луч света, стремительно прорезая атмосферу, заставая девушек врасплох. Вспышка разделяется в два искрящих шара, ударяя обеих в грудь. Мощь была огромная, Маттсон не знала, с какой скоростью летела назад и как быстро оказалась на земле. Ее мозг не успел выдать хотя бы одну догадку или теорию, потому что тьма оказалась быстрее, унося разум в своих объятиях глубоко в ад.

      ***

      – Марисабель, помоги мне… – эхо гуляло по серой комнате, отдаваясь об бетонные стены.

      – Кто ты? – девушка стояла в середине тускло освещенного помещения, стараясь найти источник звука.

      – Не бросай меня…

      – Почему я должна тебя бросить?

      – Марисабель… – перед ней был он в отражении того самого злосчастного зеркала. Его силуэт в полный рост, стоял напротив демонстрируя мощную фигуру с разодранной коже по всему торсу и груди с кровяными подтеками. Его ртутный взор неотрывно следил за ней. – Я горю.

      За ним загорается огонь, горя синевой. Языки пламени впиваются в его тело, пропитывая каждый уголок своей острой боль. Но, он не издавал ни звука… Лишь, смотрел в глаза и пропитывался ее жизнью, ее духом, ее светом.

      – Что мне сделать? Как мне тебе помочь?

      – Открой свой разум… – раздалось возле уха, опаляя кожу и выводя из кошмара.

      ***

      Боль в груди. Первое, что почувствовала Мариса была дикая боль в районе солнечного сплетения. Создавалось ощущение, будто там ничего нет, кроме открытых костей и перемешанных в кашу органов. Хотелось пить, в горле першило. Сил не было сказать хотя бы одно слово.

      Рядом слышались шорохи, из-за чего Маттсон пришлось окончательно проснуться.

      – Ба, со мной все нормально. Мне просто приснился кошмар, – попыталась пробубнить та.

      – Я конечно не молода, но не настолько, чтобы меня называли бабушкой.

      «Стоп, это не бабушкин голос», ─ резко открыв веки, Марисабель на минуту задумалась, ─ «мне не помниться, чтобы у меня в комнате был деревянный потолок»

      – Она очнулась, – повернув голову в сторону незнакомых звуков, та увидела женщину лет сорока с длинными белыми косами и добродушной улыбкой на лице, – здравствуй, милая.

      – Здравствуйте, я… а вы кто?

      «У меня скоро войдет в привычку просыпаться в незнакомых местах»

      – Стой, не вставай. У тебя ожог в районе груди, дай мази впитаться до конца, – остановила женщина, – ты получишь все ответы только после того, как отдохнешь.

      – Да,