Зазеркалье. Потерянное дитя. Ксения Шмелёва

вокруг стекла, восхищаясь старинной вещью. Рисунки под подушечками ощущались, как бугристые горы, царапающие кожу.

      «Здесь точно была рука мастера, не иначе. Просто поразительно»

      «Откуда оно здесь? Я не помню, чтобы нам кто-то дарил подобное»

      Смесь ужаса и восхищения охватывало все тело. Касаясь стекла, рука легко проскальзывала поперек зеркала, сметая пыль.

      Секунда, две, три…

      Стекло медленно становиться водой, загораясь синем мерцанием. Отражение плывет, как будто смотришь на тихую гладь озера. Девушка не верит своим глазам, не видя разницу между реальностью и сном. Страх граничит с безумством, образовывая новое, непонятное чувство, подталкивающее на действия. Проводя всей ладонью по тому же месту, ее засасывает прямиком в воронку новой жизни…

      Глава 4: «Дом, милый дом»

      Кипит смола из хрупких смесей.

      Течет по венам, как бензин,

      Поджигая все созвездия –

      Моих страданий и слезин.

      Вода. Много воды. Легкие жжет от недостатка кислорода. Тело пытается выжить в этой тяжелой схватке с главным противником, которому так быстро удается победить. С каждым разом все больше, отнимая шанс на выживание.

      Дно все ближе. Перед черными очами виднеются песчинки, лежащие там на самой глубине бездны. Вся эта ситуация достигла критической точки. Дышать невозможно, видеть нереально, все плывет по тонкому краю сознания, которое увядает с каждой новой попыткой выжить. Тело сводит судорога. Надежда на мирное сосуществование осталась в прошлой жизни по ту сторону стекла…

      Чем больше движений, тем больше жидкость становилась вязкой и тягучей, замедляя руки и ноги.

      – Ты не должна пытаться плыть, – знакомый голос раздался на затворках сознания, – позволь ей себя вести.

      Страх заполонил все, заставляя прислушаться к любому указанию. Перестав двигаться, хрупкое тельце быстрее поплыло вниз в небытие.

      Казалось, прошла вечность с того момента как она падала на дно. Его нет. Дна нет, как и воды, которая больше не жгла легкие. Марисабель ощущала слабость и боль, боль в груди и сознании. А еще чьи-то пальцы у себя на лице. В ушах до сих пор находилась часть воды, позволяющая слышать не прекращающий гул. Проделав несколько усилий, девушка попыталась противостоять яркому свечению, чтобы открыть глаза.

      «Почему так светло? Последние деньки были теплыми, но не настолько»

      – Ну же давай, дыши же, – девичий тонкий голосок был приятен и мягок.

      – Почему она не шевелится? – второй более резкий баритон, по всей видимости мужской, был отрезвляющим.

      – Ты идиот? Конечно она не шевелится, мы ее только, что вытащили со дна озера. Бедняжка пыталась утопиться.

      «Утопиться? Какого черта тут происходит?»

      – О смотри, она жива, – удивленно произнес парнишка.

      – Да ладно, я будто не вижу, – закатив глаза, упрекнула его спутница и повернув голову обратно, начав оглядывать распластавшуюся перед ней женскую фигуру, – как ты себя чувствуешь?

      – Хреново, –