Водяные знаки. Наталья Владимировна Тимофеева

их венчики с утра,

      Встречаясь с обожаньем ароматным.

      Да, розы в дождь сияют красотой!

      Целуя влагу алыми губами,

      Они роднятся с синей высотой,

      Что за шипы цепляется краями.

      А за дождём белеет пелена

      Пологих гор, и дальше – только ветер.

      Его бежит за тучами волна,

      И мир под ним сверкает, чист и светел…

      «Садилась солнца половина…»

      Садилась солнца половина,

      Под тучей спрятав медный бок.

      Горела медью полонина,

      Тянулся ветер на восток.

      Простор страдал одышкой пряной

      И сливы дикие ронял,

      На травы вечер падал пьяный

      Под спуд листвяных одеял.

      На виноградник свет ложился

      Прощальным радостным мазком,

      И птичий голос нежно лился,

      И пахло мёдом и вином.

      «Террариум страстей к действительности глух…»

      Террариум страстей к действительности глух.

      Как цепок взор судьбы за стёклами разлада!

      Летит моя душа над памятью, как пух,

      Ей больше ничего из прошлого не надо.

      Там, в призрачной дали, растаял чей-то смех, —

      Злорадства не снести родному поголовью…

      Что ж, кажется, и я развеюсь без помех,

      Довольствуясь вполне лишь волей, да любовью.

      Открыт ветрам простор широкий и святой,

      Внизу бежит река, вверху над крышей – аист.

      Со старых гор закат струится золотой

      И я сама к себе испытываю зависть.

      Кивают мне цветы и терпкая полынь,

      Цепляют за подол кусты чертополоха,

      А месяц молодой на бархатную синь

      Насыпал из рожка блескучего гороха.

      Волынки голос пьян, он, медленно-тягуч,

      От Вырбицы плывёт на лодочке воздушной,

      Свой в летнем вечеру обыгрывая ключ,

      Дыханью ветерка неспешного послушный.

      Ничто не тяготит разнежившихся дум,

      И непривычный штиль не предвещает бури.

      Уляжется за мной и оборвётся шум,

      И лишь вода в реке со мной побалагурит.

      Назавтра снова день и, может быть, дожди,

      Я разожгу огонь не для тепла – для счастья,

      Что, верится, споёт волынкою в груди,

      Попавшись и в мои бесхитростные снасти.

      «Я всю жизнь сторонилась симметрии, нет в ней искусства…»

      Я всю жизнь сторонилась симметрии, нет в ней искусства,

      Есть лишь искус красивости, глаз услаждающий штамп.

      Симметричность мышления – это продуманность чувства,

      А любовь – непорочная дева, не женщина – вамп.

      У любви серафимы живут над крыльцом под застрехой,

      Ей на косы в ночи переносят огни светляки.

      Для любви все сердца, словно воск, но не станет потехой

      Чьё-то сердце в огонь опрокинуть иль в недра тоски.

      У любви всё открыто, распахнуты настежь оконца,

      Ей хитрить ни к чему, ей противна искусственность