О чем я думаю. Оксана Васякина

ощущаю томленье от ее близости здесь,

      в этой душной кухне

      Тело Миннегель крепкое, как у поджарой собаки.

      Она страдает гипертонией, но поднимается в пять утра,

      чтобы в Ялте продать клубнику и молодой инжир

      Острые груди в конусовидных чашках бюстгальтера поднимаются при вдохе.

      Грушевидное туловище —

      все это живое и кажется вечным,

      очень опрятным.

      Она по-девичьи смущенно заправляет указательным пальцем прядку волос под тюрбан.

      Яркие глаза наливаются влагой.

      Ей приятно получить от меня букет хризантем,

      она кокетничает, освобождая цветы от хрусткой бумаги

      2

      Я люблю белые хризантемы.

      Особенно сорт Карнавал.

      Тугие лодочки лепестков собраны в богатую шапку, и в сердцевине

      нежное салатовое пятно

      Такие цветы я дарила Миннегель,

      такие цветы я дарила матери.

      Кстати, дед Рафик тайком отнес мать в ЗАГС и зарегистрировал ее под именем Анжелла.

      С двумя буквами Л

      в честь Анджелы Дэвис

      О чем он думал тогда, называя дочь в честь черной американской феминистки?

      Я люблю белые хризантемы.

      Они похожи на всех женщин моей семьи.

      Тугие, ароматные, острые.

      Аромат такой спелый, такой тяжелый.

      Аромат тяжелый, как боль

      3

      Мать говорила, что она похожа на тетю Машу,

      ореховые глаза и татарский скуластый череп

      Своему отражению с презрением цедила татарва

      Острый нос, которым она так гордилась,

      в нем было столько кокетства

      4

      Собираясь в Казань, я взяла несколько книг:

      Прочти мое желание Жеребкиной,

      Хрому Джармана.

      В последний момент захватила Улицу с односторонним движением Беньямина

      Кстати о Беньямине и набившем оскомину Ангеле Истории.

      Есть вид наслаждения —

      воображать, что это ты несешь томный меланхолический взгляд

      и беспомощно смотришь на катастрофу XX века.

      Но никто не скажет: нет, я не ангел, я и есть катастрофа.

      Никто не хочет быть невообразимой дырой.

      Белой тугой хризантемой

      Но я и есть катастрофа

      5

      Я отвлеклась

      В самый последний момент захватила Улицу с односторонним движением.

      Она такая тоненькая,

      издание 2012 года, Ad Marginem Press совместно с журналом ЛОГОС,

      бедная книжка,

      глянцевая обложка, блок из серой бумаги

      Я не открывала ее с третьего курса Литературного института,

      потому что читать Беньямина и работать за барной стойкой невыносимо.

      Попробуй читать Беньямина в менеджерской каморке агентства детских праздников —

      фрустрирует хлеще, чем порно в VK 2011-го

      Теперь я взяла эту книгу, чтобы прочитать еще раз.

      Теперь я могу читать Беньямина.

      Книга