О чем я думаю. Оксана Васякина

ого и художественного опыта поэтессы Елены Гуро (1877–1913). Оксана Васякина – писательница, лауреатка премий «Лицей» (2019) и «НОС» (2021).

      ISBN 978-5-4448-2482-5

      © О. Васякина, 2024

      © Н. Агапова, дизайн обложки, 2024

      © ООО «Новое литературное обозрение», 2024

      Предисловие

      Несколько лет назад я листала альбом русского искусства и наткнулась на зеленый прямоугольник, который оказался маленькой репродукцией картины под названием Подлесок. На картине не было деревьев, ритм задавали путаница ветвей безымянного кустарника и высокая трава.

      Эта картина была похожа на неловкий снимок, который делает человек, настраивая фотоаппарат. Или на снимок, который, несмотря на желание фотографирующего запечатлеть что-то особенное, оказывается пустым. Каждый знает этот эффект – мы видим потрясающую картину, например, закат. Наводим на небо камеру смартфона и уже заранее видим, что она не в силах передать ни цвет, ни свет увиденного нами. Обычно такие фотографии приносят разочарование. Но при этом помогают сохранить момент в памяти. Я убеждена: за любым неудачным снимком стоит невымываемое впечатление.

      Я забыла сфотографировать картину, а имени художника не запомнила. Спустя время я попросила владелицу альбома пролистать его и найти копию Подлеска. Но владелица написала, что такой картины в альбоме нет, она просмотрела его несколько раз и не нашла.

      –

      Последние пять лет я редко писала стихи. Письмо в строчку занимало меня полностью и не оставляло места для поэтических текстов. Но, как только я заканчивала книгу и выдыхала, мне хотелось вернуться к стихотворениям.

      До того как я начала писать прозу, я была одержима идеей, что стихотворение не имеет права на ошибку и обязано прибавлять смысл к тому, что мной уже было написано. Если мне казалось, что текст, который я задумала, ничем не обогащал мои предыдущие, я не позволяла себе писать. Я накручивала, пытала себя, жгла вопросами, боялась оступиться (относительно чего?).

      Проза научила меня покою. Первое время я даже немного стеснялась, что раньше была так озабочена приращением смысла. Теперь я думаю: эта установка при всей своей садистичности научила меня какой-никакой дисциплине. Я бы даже сказала – строгости. Это вполне себе полезное качество. Но установленный мною фильтр пропустил не так много текстов. У меня, в самом деле, очень мало стихотворений и поэм. Я даже иногда спрашиваю себя: а сколько нужно написать стихотворений, чтобы можно было сказать, что я поэтесса? Может быть, я всем вру?

      –

      Скорее всего, зеленый прямоугольник из моего воспоминания не имеет ничего общего с исходником, в этом причина исчезновения Подлеска из каталога. Может быть, это был вовсе не Подлесок, а, например, Пролесок, наконец, Лесок. Но я отчетливо помню, что эта картина не была этюдом, тренировочным рисунком, заготовкой для будущего полотна. И это не мешало художнику отказаться от того, что принято ждать от пейзажа, – выразительных планов, перспективы, линии горизонта. Вот что я помню: непримечательные деревца и высокая трава выполнены в близких тонах, поэтому подлесок с первого взгляда кажется небрежно закрашенным холстом.

      Когда я думаю о литературе, то сразу вспоминаю о художнике, авторе Пролеска; он не писал неба над кронами сосен, не искал выгодного угла падения света: на картине Подлесок, кроме подлеска, не было ничего. В последнее время я стала чувствовать родство с этим художником, даже считать его своим учителем. Мне он как будто говорит: конституция подлеска может стать принципом твоего письма. Подлесок питает лес, хранит подстилку, дает прохладу грибам и бережет почву от размыва. Именно так я вижу свою литературную работу. Я учусь писать у подлеска.

      Вы держите в руках книгу моих стихотворений, написанных за последние четыре года. Я писала их в перерывах между книгами прозы. И, работая над этими текстами, я размышляла о том, как писать подлесок. Если вы будете читать стихотворения с первого до последнего, вы заметите, как менялось письмо. Убедитесь, что эта трансформация не была линейной. Поэтому в этой книге вы увидите рытвины, петли и тупики. Если учишься писать у подлеска – не бойся застревать и плутать.

      Казанский текст

      1

      Сохранилось видео, снятое на мой первый айфон

      Тетя Маша, на деле не тетя, а сестра деда Романа,

      моя двоюродная бабка,

      в розовом халате с выцветшими

      леопардовыми пятнами варит рисовую кашу,

      на старой газете лежат два кирпичика белого хлеба

      Она варит кашу как полагается:

      молоко закипает, и в чугунном котелке каша томится вся в желтых масляных пятнах

      Слышно сливочный запах,

      Слышно, шкворчит сало на сковороде,

      будет суп

      На деле сестра не деда Романа, а деда Рафика.

      Рафика для удобства звали Романом.

      Его