Седьмая Луна. Андрей Коробов

трогать его мышцы сквозь ткань, чувствуя напряжение. – Пойдём ко мне в кабинет. У меня есть к тебе разговор. Нам нужно всё обсудить не позднее отбоя.

      Практик приподнял бровь от удивления.

      – Разговор?

      Можно подумать, сейчас их кто-то мог подслушать!

      – Я так и сказала. Но обо всём по порядку…

      Они поравнялись и мерным шагом, будто двое робких влюблённых на прогулке, ушли с прилегающей к собору территории. Прочь от кисло-сладкого запаха горелой плоти. Подальше от заунывного пения служителей храма. Туда, где не слыхать колоколов.

      Город сиял самоцветом во тьме позднего вечера. Вторая фаза дня знаменовала совершенно другую жизнь горожан.

      Бесчисленные чиновники уже разъехались по поместьям, ремесленники и торговцы – свернули лавочки. Студенты разбежались по общежитиям да по тематическим клубам и собраниям. На смену мерному труду пришла праздность.

      С ипподрома, унаследованного от былых хозяев Города, то и дело доносились восхищённые возгласы толпы. Везде сновали работяги, думая, куда бы приткнуться. Сомнительные личности выглядывали в толпе простофиль.

      По улицам повсеместно гулял слабый запах дурмана из курилен в подвалах и на цокольных этажах. Отовсюду и ниоткуда: пока не подойдёшь в упор, не поймёшь, где устроили притон пропащие люди.

      Градоправитель утроил стражу. О том, кто пал жертвой преступления, станет известно поутру – хорошо, если уже завтра.

      То и дело в окрестных каналах проплывет заколотый конкурент или несговорчивый судья. Под заборами лежат забитые до смерти пьянчуги. В закутках валяются удушенные шлюхи с панели – самые дешевые и оттого беззащитные. Тесня крыс, из катакомб выходят нищие, заходят – полоумные сектанты. За заколоченными ставнями заброшенных домов гниют уголовники, над которыми учинила расправу враждебная банда. В лесополосе собаки-людоеды раздирают случайного прохожего. А маньяк, прозванный Учёным, устраивает внеплановую трепанацию новому плотскому интересу.

      Но всё это происходит где-то на изнанке Города. Глазам инквизиторов открывались только смех и веселье, присущее ночной жизни здесь.

      Тут и там из корчем, гостиных дворов и захудалых пивнушек слышатся весёлые песни забулдыг, свара, потасовки, скрежет битого стекла. Так простолюдины зализывают раны после трудового дня.

      Из борделей и переулков наружу рвались громкие, сладострастные стоны падших женщин, которым их работа давно перестала приносить былое низменное удовольствие. Все развлекались, как могли. Но большинство – просто прохаживалось по светлым улочкам после сытного ужина под чётким надзором стражи.

      От всего этого буйства красок Инквизиция держалась обособленно. До тех пор, пока в событиях не найдут магический или потусторонний след.

      Вот, как жил Город с наступлением темноты. Быть может, жил Он так и до того, как в Мире установилось Равновесие.

      Сестра Кайя видела: Альдреда что-то гложет. Заложив руки за спину, он шёл чуть согбенно. И при этом – не обращая внимание на суматоху вокруг.