Седьмая Луна 9: Вознесение. Андрей Коробов

на подходе к перекрёстку бойцы Рауша заметили других персекуторов. Те добили террористов, которые попались им на пути.

      В воде то тут, то там виднелись тела в гражданской одежде, оранжевых хламидах и цветных дельмейских мантиях.

      Потоки качали обмякшие трупы, стаскивая понемногу в Нижний Город. У некоторых еще текла кровь, примешиваясь в жиже к глине.

      Теперь сослуживцы обхлопывали трупы на предмет необходимых подсказок в дальнейшей ликвидации.

      Карты, письма, материальные улики. Любые зацепки, которые приведут персекуторов к новым местам, что облюбовали чародеи.

      Били раненых. Для «Цербера» это стандартная практика.

      Они должны были выжечь все очаги колдовства в Мёртвом Городе. Вырезать всех до последнего. Начисто.

      Интерес луров и их братьев был скорее спортивным, нежели религиозным.

      Нико пришел в ужас, наблюдая за ними с момента зачисления. Алхимик видел разных инквизиторов. У каждого свои идеалы. «Цербер» объединяло в первую очередь одно – реализация жестокости, алчности в смертоубийстве.

      Без крови они будто просто не могли жить. Кровь была им нужна, как пища, как сам воздух. При мысли об этом у псаря бежали мурашки по коже.

      Культ Скорпиона недооценивать все же не стоило. Свои секреты террористы хранить умели. Абы кому их было не узнать

      Основная ударная сила – оранжевые хламиды и завербованные латентные чародеи – не знали ровным счётом ничего. Даже не всякий иностранный адепт ведал, откуда поступают приказы сверху, где чёрное сердце Культа Скорпиона.

      Зачастую магистры заведовали на местах, служа своего рода промежуточным звеном, посредниками между исполнителями и заказчиками.

      И всё же, обязательно кто-то должен был знать всю подноготную. Но такие персекуторам не давались.

      Либо заблаговременно уносили ноги, либо самоликвидировались.

      Поразительная самозабвенность. Их преданности делу стоило позавидовать.

      Алхимик увидел поодаль скорвена, пробившего раненому грудную клетку цвайхандером. Знакомое лицо стало поводом для радости. Псарь улыбнулся, наивно полагая, что они с наемником – не чужие люди.

      Гараволья окликнул его, махая рукой:

      – Шатун!

      Вилогор посмотрел на него с секунду. Совершенно бесстрастно. Затем отвернулся, не желая знаться с Никколо. Псаря это расстроило, даром что Олег никогда не отличался особенным дружелюбием.

      Едва ли проблема заключалась в алхимике. Кондотьер затаился в ожидании развязки его спецзадания в Саргузах. Держался поближе к Вервольфу. Пережигал свои переживания внутри: цель куда-то запропастилась, а продыху с магами не давали вообще.

      Рауш заметил смятение на лице Нико и похлопал юнца по плечу, утешая:

      – Ты не переживай так. Он ведь скорвен. Самый настоящий безбожник, вскормленный молоком язычницы.

      – Это что-то решает? – усомнился алхимик. – Мы ведь с ним столько прошли бок о бок, а он…

      – В том числе. Молвяне Севера всегда были