Седьмая Луна 7: Зеленая Зона. Андрей Коробов

вернуть. Скажи вот, что: если бы у тебя появился шанс бросить службу в Инквизиции, ты бы им воспользовалась? Ради собственного блага…

      Девушка буквально вздрогнула, посчитав этот вопрос чрезвычайно опасным. Она, увлечённая своей же чувствительностью, не поняла, что замышлял Альдред.

      Капрал хотел обломать её инквизиторские крылышки, раз подозревал: Церковь держит при себе Киафа со злым умыслом, Ингрид угрожает опасность. Может, сам Пантеон и не дружен, но его избранники должны были держаться вместе.

      По возможности.

      Он готов был рискнуть всем, лишь бы обрести союзника в лице Бенеке. И использовал ради достижения цели все доступные методы, нисколько этого не стесняясь.

      Телохранитель открыл Ингрид глаза на червоточины, поразившие тело Священной Инквизиции. У гнили, от которой чахла Церковь, имелись вполне строго очерченные лица. И как человеку светлому, не зашоренному риторикой Верховных, ей была противна сама мысль о причастности к злу, будь оно меньшим или большим в сравнении.

      Ингрид оттягивала до последнего момент истины. Наконец, вздохнула и сказала:

      – Я бы сбежала из корпуса при первой возможности. Если бы точно знала, что за побег мне ничего не будет…

      – Вижу, ты боишься боли. Боишься смерти, – понимал Флэй, часто кивая.

      – Конечно. Боюсь, – заявляла Бенеке. – Кто не боится?

      «Справедливо».

      Голос её стал печальным. Взгляд упёрся в грязную мостовую.

      – Но ещё больше я боюсь одиночества. В монастыре против меня все строили козни. Это невыносимо… Когда я поступила в Инквизицию, мало что изменилось…

      «Риск оказался оправданным. Уже неплохо», – отмечал про себя капрал.

      – Училась, но в отрыве от прочих новициев. Единственный, с кем я могла поговорить, – это отец Дьюла. Только вот наше общение, как ни крути, отдавало официозом. Взаимоотношения по ролям, как в театре. А я… ненавижу играть роли. Мне хочется простой человеческой жизни. Настоящей безвозмездной дружбы хотя бы…

      «Жаль, что этому не бывать, Ингрид. Киафам, похоже, вообще не дано жить, как все. Это ответственность, не имеющая ничего общего с лёгкими путями. Однако дружба… Её я могу тебе обещать», – размышлял охотник.

      А вслух сказал:

      – Предоставь это мне, Ингрид, – настаивал Флэй уверенно. Лицо его расплылось в улыбке. – Я защищу тебя. И сделаю всё, чтобы мы выбрались отсюда. Обещаю. Главное, верь мне. Держись поближе, что бы ни случилось. Больше ни о чём не прошу.

      Бенеке заметно оживилась. В тот момент она, поведя себя так наивно, попросту восторгалась капралом. Обожала его. Уже давно отчаяние одержало над ней верх, склоняя к смирению. Появление человека, способного освободить её от оков безнадёги, подарило второе дыхание. Для борьбы.

      Девушка была готова рискнуть, лишь бы выбраться из кошмара.

      Флэй бился об заклад: если бы она догадывалась, что Священная Инквизиция уготовила ей, Ингрид бы с большим рвением бросалась наутёк из Церкви. Альдред и сам гадал,