7 лучших юмористических рассказов. Коллектив авторов

такое? Что случилось? Что человек наделал?

      Убил кого-нибудь? Зарезал?

      Может быть, просто украл, – нынче у молодых людей это в моде.

      По парку шёл треск.

      Вправо от меня слышался лёгкий треск, словно летела какая-нибудь легконогая серна.

      Полевее слышался треск посолиднее, словно прыгала тигрица.

      И, наконец, прямо кусты трещали так, словно валил медведь.

      Треск слышался всё ближе и ближе. Послышалось тяжёлое, прерывистое дыхание, какое-то сопение…

      Может быть, и на самом деле медведь?..

      Я оглянулся на всякий случай, – близко ли дерево?

      – У-лю-лю! – раздался отчаянный вопль; кусты раздвинулись, – и я остолбенел.

      Из кустов показался Иван Иванович, милейший Иван Иванович, добрейший Иван Иванович, почтенный отец семейства, – но в каком виде!

      Лицо налилось кровью, в глазах ярость, волосы дыбом, и прямо ко мне.

      – Подлеца видел?

      – Какого подлеца?

      – Подлец тут пробежал. Не видал?

      – Да почему же, Иван Иванович, отличить человека, подлец он или нет? Нынче это трудно…

      – Не видал, значит? Ну, да всё равно. Он от меня не уйдёт, не уйдёт, негодяй!

      Иван Иванович погрозил кулаком:

      – Благословлю!.. Благословлю анафему!..

      И он так кричал «благословлю», словно хотел оторвать голову:

      – Благословлю!.. Не убежишь! Нет, ты только вообрази, какова шельма: из-под благословения вырвался… Ну, да, брат, ладно! От меня не уйдёшь! У меня это всё правильно устроено: облава! Я, брат, охотник. На медведей ходил! У меня сторожа подкуплены. Куда ни побеги, – на сторожа наткнёшься. Весь парк оцеплен. А по кустам жена и дети пущены. Сынишка Петька на велосипеде рыщет. Дочь бегает, жена. Как только увидят, сейчас на меня гнать начнут и «у-лю-лю!» кричать. Хорошо бы гончими его, ракалию, потравить. Ну, да за неимением гончих своим семейством обойдёмся. Жене прямо сказано: увидишь, мёртвой хваткой за шею бери и вали. А отбиваться начнёт, – за ноги кусай, чтоб бегать не мог. А я тем временем подойду и благословлю.

      – Да что с тобой, Иван Иванович? От жары это у тебя, что ли? С чего это ты таким неподходящим делом вздумал заняться! Анафем благословлять?!

      – А что ж с ними делать, как не благословлять? Благословлю, – и кончено. Нет, ты себе представить не можешь, до чего подлый нынче молодой человек пошёл! Ты ему всякое удовольствие, угощаешь, окрошку для него делаешь, а он в благодарность хоть бы на твоей дочери женился. Хоть бы из вежливости! Окрошку ест, и даже по две тарелки, а как до свадьбы дошло, – «не расположен», говорит. К одной окрошке расположение и чувствует. Ты только представь себе. Приезжает на лиман молодой человек. Ну, я, натурально, сейчас через кухарку узнал. У меня ведь все чужие кухарки на жалованье. Как где показался молодой человек, сейчас обязана бежать и извещать. А уж я прихожу и знакомлюсь.

      – Как, к незнакомому приходишь?

      – А мне плевать, что он незнакомый. Познакомлюсь! Прихожу – вижу, молодой человек. «Ногой, – говорит, – страдаю». Мы в нём участие приняли, дочь даже за него замуж выдать хотели.