Няня. Джилли Макмиллан

не по себе.

      За Руби приезжаю в школу слишком поздно – неправильно поняла сообщение от учительницы. Будущих одноклассников уже забрали, и дочь ждет меня в компании учительницы на игровой площадке. Сидит на скамеечке, опустив голову, и мрачно шаркает подошвами по мягкому покрытию. У меня сжимается сердце, и все же стараюсь говорить бодро:

      – Ну, как прошел день?

      – Руби была великолепна, – рассказывает миссис Армстронг. – А какой у нее прекрасный почерк!

      Сев в машину, дочь вздыхает:

      – Они сказали, что я выгляжу полной дурой из-за дурацкого акцента, а еще обозвали заносчивой, потому что я живу в Лейк-Холле… Они меня ненавидят!

      Честное слово, убила бы этих жестоких детишек. Надо подбодрить дочь, убедить ее, что все наладится. Идея хорошая, но вместо того, чтобы утешить Руби, я вдруг начинаю плакать навзрыд, и моя малышка пугается. Теперь уже она меня успокаивает, лепечет, что на самом деле все было не так плохо, что учительница очень милая… Рассказывает, что у них в классе есть хомяк в клетке и ребята такие молодцы – ухаживают за ним, берут по очереди домой. В общем, Руби надеется, что все будет хорошо. Я беру себя в руки, извиняюсь и повторяю за учительницей и за дочерью: ты великолепна, все будет хорошо… Чувствую себя худшей матерью на свете.

      – Только не говори бабушке, что тебе не понравилось в школе, – прошу я, паркуясь у дома.

      Боюсь, мать немедленно поставит крест на этой затее и определит Руби в частное заведение, которое посещала я и которое от души ненавидела. Там гордятся, что готовят детей к поступлению в закрытые элитные интернаты. Жутко не хочется, чтобы мать попыталась вылепить из Руби человека по своему разумению, как делала со мной. Дай ей волю – приучит она мою дочь к жизни, полной снобизма и аристократических привилегий. Она сломает Руби, лишит ее душевной свободы и заставит подавлять здоровые эмоции.

      Не позволю!

      И все же Руби необходимо завести друзей. Я залезаю в свою почти иссякшую кубышку, чтобы записать ее в теннисную секцию. Отвожу дочь на занятия и иду за помощью к Джеффу.

      Обнаруживаю его в оранжерее, где он ухаживает за источающей тяжелые ароматы бархатистой геранью.

      – А что думает по этому поводу ваша матушка? – интересуется Джефф в ответ на мою просьбу открыть лодочный ангар.

      – Ну, она отдаст все, чтобы внучка была счастлива, а катание на лодке – такой чудесный сюрприз.

      – Ни разу не видел, чтобы ваша дочь улыбалась.

      – Вот именно.

      Конечно, старик чувствует, что я стараюсь не слишком вдаваться в подробности насчет желаний матери, и все же соглашается помочь.

      – Сильно не обнадеживайтесь. Не факт, что я разыщу ключ, – ворчит он.

      Джефф как в воду смотрел – замок приходится ломать. Мы с ним проворачиваем нашу маленькую авантюру, дождавшись, когда мать уедет в гости играть в бридж.

      Внутри темно, углы заплетены паутиной, но настил на полу по-прежнему крепок. Мы находим