Няня. Джилли Макмиллан

улыбается она, и я расслабляюсь.

      В отель мы заехали после длительной прогулки по магазинам, где мать накупила Руби два пакета одежды. Тут же настояла, чтобы девочка сняла свою любимую толстовку и взамен накинула новый красный кардиган, в котором и приехала отметить день рождения.

      – Мне нравится, – говорит Руби. – Такое ретро!

      – Что-что? – переспрашивает мать.

      Не туговата ли она стала на ухо?

      За эти годы мать довольно заметно постарела, хотя единственным очевидным признаком возраста стал артрит – суставы пальцев на обеих руках опухли. Иных симптомов физической слабости или деградации я в ней не вижу, и все же, признаюсь, словно одержала маленькую победу. Если над тобой всю жизнь кто-то издевался, довел до того, что ты уехала за океан в попытке забыть о своей юности, – как не позлорадствовать, вернувшись? Грешна…

      Руби не отвечает. Увлеклась ситечком, которое нам подали к чаю. Чай «Ассам», листовой. Мать и Руби взяли его на двоих.

      – Ты уже настоящая маленькая леди, – вещает мать.

      Пальцы у нее больные, однако ловкости пока хватает: миндально-фисташковое пирожное из верхнего яруса подставки для торта она извлекает без проблем.

      – Кру-тиз-на, – напевает Руби и, манерно отставив в сторону мизинчик, отхлебывает чай.

      Воображает себя аристократкой.

      Я вновь напрягаюсь – сейчас моей дочери достанется на орехи. Во всяком случае, мне бы в свое время досталось, но нет: мать смеется, обнажая десны и длинные зубы, между которых застряли крошки печенья.

      – Кру-тиз-на, – повторяет она. – Какая же ты забавная маленькая штучка!

      Ничего себе, высшая форма похвалы.

      – На минутку вас оставлю, – извиняюсь я.

      Оказавшись в прохладной дамской комнате, обтянутой навевающими мысли о клаустрофобии ситцевыми обоями, достаю из сумочки телефон. Последними сообщениями мы с Крисом обменялись два с половиной месяца назад.

      Было чудесное калифорнийское утро. Крис сидел у себя в офисе, а я застыла у окна нашей светлой кухни, завороженно наблюдая за мельканием изумрудных крылышек колибри у кормушки.

      Купил тебе подарок!

      Спасибо, как здорово! Что за подарок?

      Потерпи, увидишь. Вернусь к семи.

      Купил он японскую керамическую вазочку, покрытую красивой темной глазурью с благородной паутиной трещин. Сто лет мечтала приобрести такую для своей скромной коллекции. Вазочке удалось пережить удар, отнявший у меня Криса. Муж ехал домой, когда фургон службы доставки проскочил на красный свет и на перекрестке врезался в водительскую дверцу нашей машины. Шофер фургона был пьян.

      На следующий день мне принесли вазочку и отдали сумку Криса.

      – Ваза лежала на полу под пассажирским сиденьем, – пояснил инспектор полиции.

      Керамика все еще была в подарочной упаковке.

      Листаю многочисленные сообщения, которыми мы с Крисом обменивались каждый день. Не могу удержаться от искушения,