Песня о братьях. Алексей Порвин

поднят строительными кранами

      в напевный скрип, в страну под облаками,

      всё выдержат златые тросы, чьё

      сокрыто золото под войсковым мазутом,

      прошедшим полстраны: пусты канистры,

      по ним камыш побьёт, заглядываясь на

      удары барабанных палок,

      ведущие кирпич, призвавшие цемент.

*

      Долбили клювами, творили

      сквозной ответ стремленью человека:

      да, инструменты духовые – лучший,

      пожалуй, вид подзорного усилья,

      ведь дальше зрения – музы́ка долетит,

      ухватит присмирелые планиды,

      себя вручившие покорно восприятью

      людскому, самовольному:

      не затупить бы пенье

      усердным птицам.

*

      Поймав дыхание, определив

      его дневное направленье, скрипнет

      столетний флюгер, познавая

      строенье лёгких: назначать всеобщим

      обменом кислородным – речь о главном —

      всё легче, чем – ржавея – удаляться

      от всех металлов благородных.

*

      Какой шутник скрошил буханку хлеба

      на бронзу? Недослушав стук глухой

      ритмичных утолений птичьих,

      совпасть нельзя с движеньем звуковым,

      что стало небом, столь открытым взгляду:

      увидев дворника, следящего за чистотой

      познания – кто хочет светом стать

      далёких звёзд – идёт смелее,

      вдыхая ветер.

*

      Что звёзды в телескопе бронзовом —

      ужели золотыми показались,

      возгонкой алхимической насытив

      желанье перемен? Тряпьём протрёт

      рука заботливая памятник победе

      над прежним знанием иль новым —

      неважно, если ветер ляжет

      во тьму подзорной флейты.

*

      «Свобода – в равенстве сторон» —

      с причала долетела фраза,

      ещё чуть-чуть – родится лозунг,

      пока проходит по морскому дну

      осенний свет в толпе подобных:

      волной над миром восстаёт,

      по сердцу не стекает блюз,

      волной другой предстанет имя

      любви невыразимой, но не ждёт

      припева этот дождь, пересекая

      аккорды самовольной правдой.

*

      Незанятого места холодок,

      телесное тепло, продлившее пейзажный

      рассказ про невозможность отыграться

      (сюжет придуманный, ненастоящий) —

      азартный некто всё поставил

      на блеск пустых сидений;

      в числе счастливейших мерцаний

      найти своё, подбрасывая в воздух

      монету, что охотно в переплавку

      пойдёт во имя тишины какой-то.

*

      По набережной двигал ветер

      пластмассовые стулья – и для них

      цепей, должно быть, не нашлось;

      пристёгнутая мебель в шорох тента

      подкидывала звон блестящих звеньев;

      ржавели якоря, не зная взлёта

      к матерчатой беззвёздной темноте,

      в какой дыра любая выглядит, как солнце

      на