Млечный путь. Вера Вильнер

в добровольную дружину по строительству и благоустройству убежищ, хотя шансов, что эти Убежища помогут людям спастись, почти нет. Но верить надо до последнего дня. Так заканчивается книга. Написана она довольно трогательно. В некоторых местах меня активно «прошибала слеза». Но в целом было понятно, что автор книги Марцен Гинц, написав эту повесть, выполнял госзаказ. «Смелая вырцанка» должна была поднять оптимистический дух населения. Это литература-агитка по типу советской прозы социалистического реализма.

      Вторая книжка, которую я прочла на следующий день, была просто примитивной. Двое студентов, которые входят в бригаду проектировщиков Звездолёта, безудержно радуются своему предстоящему взлёту, несмотря на то, что знают о будущей судьбе своих родителей, остающихся на Вырце. Если «Смелой вырцанке» не чужды психологические изыскания, «Звездолётный рай» – просто сказка для умственно отсталых, во всяком случае, на мой вкус. А язык у этих двух произведений оставляет желать много лучшего, тем более, что вообще вырцанский язык очень скуден по сравнению с любым, известным мне земным языком.

      После этих вырцанских «шедевров» мне безумно захотелось срочно перечитать что-нибудь из Пушкина и Гоголя. После обеда я подошла к Минцу и спросила, есть ли у них в библиотеке или в компьютере произведения нашего русского писателя Пушкина. Я бы хотела получить эту литературу, чтобы что-то перевести на вырцанский язык. Минц очень обрадовался и сказал, что произведения Пушкина я легко найду в своём компьютере, и, если мне в моей работе будет нужна его консультация, он с радостью готов мне помочь. Вернувшись в комнату, я разыскала в компьютере «Евгений Онегин» и сразу принялась за работу. Я остановилась на первой строфе:

      «Мой дядя самых честных правил,

      Когда не в шутку занемог,

      Он уважать себя заставил,

      И лучше б выдумать не мог.

      Его пример другим наука,

      Но, Боже мой, какая скука

       Сидеть с больным и день, и ночь,

      Не отходя ни шагу прочь.

      Какое низкое коварство —

      Полуживого забавлять,

      Печально подавать лекарство,

      Ему подушки поправлять,

      Вздыхать и думать про себя:

      «Когда же чёрт возьмёт тебя!»

      И я тут же начала переводить эту живую, лёгкую, простую и изысканную, уникальную, необыкновенную поэтическую речь. Вот, что у меня получилось:

      Ам гоог коосл висна курданц,

      Ремнас хумнат, индырс зантэнц,

      Цыц хомц цырцы компаст цыц зантэйц,

      Систа зимпа коблас лимс зантэйц.

      Майе тоцко хогос цырцы лимс,

      Диц ртала ниинц

      Цырцы сензац билоц цыц индырс

      Тэц вонктацбиц цыц ук бан берц.

      Цырцы ванац индырс хумнат ртама

      Тэц цырцы диктас фуфун

      Цырцы хонт тэц, фисац:

      «Ремпас рудунтис харца юнц вонтэйц гикс!»

      Я, конечно, перевела, но