Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками. Коллектив авторов

было до пяти тысяч народу. Тут молодые люди знакомились между собою; улаживались свадьбы. Москва славилась невестами, как Вязьма пряниками; московские обеды (так оригинально описанные князем Долгоруким) вошли в пословицу. Невинные странности москвичей были признаком их независимости. Они жили по-своему, забавлялись как хотели, мало заботясь о мнении ближнего. Бывало, богатый чудак выстроит себе на одной из главных улиц китайский дом с зелеными драконами, с деревянными мандаринами под золочеными зонтиками. Другой выедет в Марьину Рощу в карете из кованого серебра 84-й пробы. Третий на запятки четвероместных саней поставит человек пять арапов, егерей и скороходов и цугом тащится по летней мостовой. Щеголихи, перенимая петербургские моды, налагали и на наряды неизгладимую печать. Надменный Петербург издали смеялся и не вмешивался в затеи старушки Москвы. ‹…›

      А. С. Пушкин.

      Путешествие из Москвы в Петербург.

      1835

16

      ПОСЛАНИЕ К ЮДИНУ

      ‹…›

      Мне видится мое селенье,

      Мое Захарово; оно

      С заборами в реке волнистой,

      С мостом и рощею тенистой

      Зерцалом вод отражено.

      На холме домик мой; с балкона

      Могу сойти в веселый сад,

      Где вместе Флора и Помона

      Цветы с плодами мне дарят,

      Где старых кленов темный ряд

      Возносится до небосклона,

      И глухо тополы шумят.

      Туда зарею поспешаю

      С смиренным заступом в руках,

      В лугах тропинку извиваю,

      Тюльпан и розу поливаю –

      И счастлив в утренних трудах;

      Вот здесь под дубом наклоненным

      С Горацием и Лафонтеном

      В приятных погружен мечтах.

      Вблизи ручей шумит и скачет,

      И мчится в влажных берегах,

      И светлый ток с досадой прячет

      В соседних рощах и лугах.

      Но вот уж полдень. – В светлой зале

      Весельем круглый стол накрыт;

      Хлеб-соль на чистом покрывале,

      Дымятся щи, вино в бокале,

      И щука в скатерти лежит.

      Соседи шумною толпою

      Взошли, прервали тишину,

      Садятся; чаш внимаем звону:

      Все хвалят Вакха и Помону

      И с ними красную весну…

      Вот кабинет уединенный,

      Где я, Москвою утомленный,

      Вдали обманчивых красот,

      Вдали нахмуренных забот

      И той волшебницы лукавой,

      Которая весь мир вертит,

      В трубу немолчную гремит,

      И – помнится – зовется славой, –

      Живу с природной простотой,

      С философической забавой

      И с музой резвой и младой…

      Вот мой камин – под вечер темный,

      Осенней бурною порой,

      Люблю под сению укромной

      Пред