Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко

нет, не афишируемого специально, как у тех, из 90-х (все-таки он ведь всего лишь скромный наемный служащий, пусть и очень ответственный), но и не скрываемого так уж тщательно. Конечно, о своих счетах в швейцарских, да и в российских банках, о принадлежащих ему пакетах акций прибыльных предприятий, в том числе входящих в состав Топливной компании, о трейдерских, строительных, транспортных, телекоммуникационных фирмах, владельцами которых являются самые близкие ему люди, фирмах, выполняющих для Топливной крупные, самые крупные, самые щедро оплачиваемые подряды, он не распространялся. Но как было скрыть огромные квартиры в центре Москвы, в домах, где живут самые достойные и уважаемые люди державы? Как скрыть дома в самых элитных, самых роскошных поселках на Рублевском шоссе, где вокруг тоже столько уважаемых и достойных глаз? Да и надо ли скрывать? В конце концов, он верно служит тому, самому главному Президенту, чутко следует руководящей линии, решает столь важные, столь весомые вопросы, от которых зависит… зависит… никак не меньше, чем судьба горячо любимого отечества; и его, Ковыляева, удобство, его комфорт, его небольшие слабости – не оправданы ли? Ведь все это: деньги, недвижимость, автомобили и самолеты, охрана, помощники, секретари и прочая челядь – разве не помогает ему все это еще эффективнее и ретивее исполнять свою, столь нерядовую, роль?

*****

      Родился и вырос Ковыляев в небольшой деревне в Оренбургской области с названием, до странности схожим с его фамилией: Ковыляевка. Глухая советская провинция, отвратительный климат, серость и убогость – детство маленького Толи было достаточно беспросветным. Семья его и жилища-то собственного не имела долго, и только к школе обустроились в собственной скромной избе. Ни родительской любви, ни внимания окружающих не доставалось ему в сколько-нибудь заметных количествах: отец был по-деревенски скуп на ласку, а мать работала школьной учительницей и внимание свое щедро раздавала ученикам – так что на собственных детей оставалось немного. Зато вот строгостью и требованиями родители Толю не обделяли, обязанностей было у него море – с самых малых лет испытал он на себе все тяготы избедненного продразверстками и коллективизациями, окончательно добитого в 50-е и 60-е деревенского хозяйства. Но очень он хотел заслужить родительскую любовь, и тащил он это хозяйство на себе с малолетства: и скудную, какая была, живность, и измученную, тяжело плодоносящую землю худо-бедно обихаживал, и избу в чистоте содержал, и младшую сестру растил за родителей в тепле и в любви. Но рос он при этом с одною, крепко-крепко сидящей в голове, мыслью – выбиться в люди, вырваться из окружающего убожества, уехать – хоть куда.

      С малых лет тянулся Толя к знаниям и бегал в библиотеку, что была в соседней деревне Богдановка, где по три раза прочитал он все книжки, предназначенные для образования жителей аж трех советских отдаленных деревень. Книжки