Гражданин. Валерий Латышев

птицами гвалта, прицеливалась отхватить кусочек уха у своей предполагаемой жертвы. На мгновение ослепленная светом, она в замешательстве завертелась на месте и подняла своим голым противным хвостом облачко пыли. Такое маленькое безобидное облачко. Но оно достигло носа этого парня, и, рефлекторно сморщив нос, тот чихнул. А, чихнув, пришел в себя. Обиженной таким поворотом событий крысе пришлось ретироваться ни с чем.

      Медленно открыв глаза, узник уже во второй раз увидел перед собой решетку, но теперь освещенную солнечным светом. В недоумении он обвел глазами потолок своей тюрьмы, а потом повернул голову, чтобы посмотреть по сторонам, позвонки при этом хрустнули так, что показалось, спина переломилась пополам. Где-то за окном галдели птицы, разговаривали прохожие, проезжали автомобили, но он ничего этого не слышал. Слышал только стук своего сердца, деревянными молотками бившего по вискам. Все тело болело так, словно он провел двадцать пять раундов на ринге против борца сверхтяжелой весовой категории, и все это время тяжеловес мял его, как тесто, придавая ему ту форму, которую тесту придает пекарь, собирающийся поразить воображение будущего покупателя новой необычной формы булочкой. Парень пошевелил пальцами, потом руками и ногами. Все шевелится, переломов нет. А боль? Боль пройдет, главное – цел.

      Медленно перевернувшись на живот, парень на четвереньках дополз до стены и, все ещё находясь в шоке от необычности происходящего, не понимая, где он и как здесь оказался, в изнеможении прислонился к стене. Холодный камень успокаивал тупо ноющие спину и плечи, но следом за этим затылок пронзила такая острая боль, что он, вскрикнув, отдернув голову и ощупав ее руками, обнаружил огромную шишку: «Вот это да! Откуда она?» – и удивленно покачал головой. «Как я здесь очутился? Да и вообще, где?» – подумал он и поднес руки к лицу, чтобы протереть глаза. А, отняв, увидел, что они испачканы запекшейся уже кровью. Кровью? И тут он вспомнил, что произошло. А вспомнив, закричал.

      Перед глазами у узника пронеслись события последней ночи. Мелькание пестрых юбок танцующих на подиуме девушек сменилось промелькнувшими под ногами ступеньками деревянной лестницы, ведущей в верхние комнаты. Приоткрытая дверь, за которой слышались возбужденные голоса и хриплые стоны. Проститутка с широко распахнутыми глазами и обалдевшим от ужаса лицом, глядевшая на лежащего в углу комнаты человека, обеими руками державшегося за живот и смотревшего на мокрое красное пятно, расплывающееся по его рубашке. Искра радости, сверкнувшая в его глазах, губы, которые с трудом прошептали: «Вел», – и свой собственный крик: «Джонни!!!» Оборванцы, стоящие у окна и бросившиеся на него. Короткий поединок с ними, затем с целой толпой появившихся невесть откуда полицейских, а потом яркая вспышка, затмившая сознание, и ощущение падения в бездонную пропасть. Он закрыл глаза и схватился за голову: «Джонни! Что с тобой? Где ты?» Счастливчик Джонни, которому