Любовница своего бывшего мужа. Ашира Хаан

я выскочила из машины, хлопнув дверцей.

      Вода в душе была еле теплой, одеяла слишком легкими, и я долго не могла согреться, даже когда надела все теплые вещи, что привезла с собой. Лежала, стучала зубами и смотрела в темноту.

      Я сказала Егору правду. Но не всю.

      Первая брачная ночь

      В теплых странах, где на улице никогда не бывает ниже нуля, а в домах нет центрального отопления, организм, привыкший к шпарящим на родине батареям, немного не понимает прикола. Он опасается: если в комнате такой промозглый мерзкий холод, то какой же ужас ждет на улице?!

      Я даже минут десять колебалась, не достать ли из чемодана заныканную туда в аэропорту Ларнаки зимнюю куртку. Но на улице оказалось намного теплее, чем в номере. Бледное зимнее солнце грело сильнее, чем в Москве весной, разноцветные кипрские кошки лениво валялись на крышах машин – по кошке на машину, и прямо под ногами валялись бесхозные ярко‑оранжевые апельсины.

      У меня даже руки чесались достать камеру и устроить фотосессию каждой облезлой рыжей, трехцветной, черной с одним ухом и полосатой кошке, что встречались мне по пути и настойчивыми мявами выпрашивали пожрать. Пронзительно‑синее небо проглядывало сквозь пальмовые листья, бледно‑пятнистые стволы эвкалиптов выглядели так, будто выгорели на солнце и даже сейчас, в середине зимы, что‑то где‑то цвело, отрицая холод и смерть.

      Люди на улицах ходили в зимних куртках, но в сандалиях, в коротких футболках, но в сапогах типа угги, в спортивных костюмах, в длинных платьях, в шарфах и перчатках. Каждый, в общем, одевался в меру своего страха перед ужасными холодами в шестнадцать градусов Цельсия.

      В этот момент я и приняла решение остаться минимум до весны.

      Правда, чуть было не передумала, когда два раза подряд вздрогнула, краем глаза заметив на дороге алую машину. Но это были не «Порше», а мои расшатанные нервы. Как там Егор говорил – в Никосии жилье дешевле? Там и поселюсь, вдали от офиса, где теперь обитает мой бывший.

      От моей гостиницы до отеля, где сегодня была съемка, Гугл‑карты показывали полчаса пешком, и я решила прогуляться. На улицах и правда попадались одни соотечественники: дети носились друг за другом с воплями: «Я Халк! Я Шрэк! У меня есть дубина!», матери выгуливали маленьких принцесс в красивых платьях и строго предупреждали не лезть в грязь, прохожие делились впечатлениями о каком‑то концерте – все на чистом русском. Еще больше захотелось в Никосию, а то как будто и не уезжала из Москвы.

      Я свернула за угол на улицу, судя по карте, ведущую к Лимассольскому замку, и ощутила острое чувство дежавю. Огляделась по сторонам – нет, не помню я это место. Но почему у меня ощущение, что я…

      …в пыльных витринах, за которыми виднелись плетеные столы и стулья, отразилось мое потрясенное лицо.

      Я открыла на телефоне карту и ткнула пальцем в тот дом, рядом с которым стояла.

      Да, это был он. Наш любимый ресторан.

      Посмотрела