Труды и дни. Михаил Москвин-Тарханов

электростанцию на Севере, и потому Федя пошёл с этим к дедушке Васе.

      – Да, Кирова убили враги, – дедушка внимательно посмотрел на Федю.

      – А кто эти враги?

      – Немецкие и итальянские фашисты. Ещё поляки, румыны и японцы.

      Федя задумался.

      – Еще какие-то бывают троцкисты. Они кто?

      – Много будешь знать – скоро состаришься. Вот вырастешь, всё узнаешь. А пока никогда и никому не задавай лишних вопросов, особенно в школе.

      – А то что?

      – Ты знаешь, что если газ на плите оставить открытым и напустить в комнаты, то будет плохо. А почему, знаешь?

      – Знаю, отравимся.

      – А откуда ты знаешь? Ты же сам не пробовал.

      – Ты мне говорил. И бабушка. Я вам верю.

      – Вот и хорошо, поверь мне и сейчас и никогда не обсуждай эти дела в школе и во дворе, и вообще нигде. Хорошо? Обещай мне твёрдо.

      – Хорошо, не буду. Обещаю, честное ленинское.

      «Честное ленинское» считалось у мальчиков важнейшей и прочнейшей клятвой, куда более крепкой, чем «честное пионерское» или просто «честное слово».

      – Честное слово врать готово, – говорили, – дай честное ленинское.

      И Федя хорошо усвоил правило не говорить о политике с посторонними.

      Дедушка Вася знал, о чём говорил, наверное, лучше всех в семье. Он обладал ясным и весьма критическим умом. В детстве его мама и старший брат много рассказывали маленькому Васе про Льва Толстого, как тот любит народ, сам ходит в рубахе-толстовке и пашет землю, не ест мясо и пьет кумыс. Дедушка Вася даже ненадолго увлёкся толстовством, но к окончанию гимназии под влиянием уроков химии, физики и математики, увлечения техникой, правом и экономикой его толстовские идеалы рассыпались в прах.

      «Не верить надо в мужика, а хорошенько вымыть, дать ему образование, начатки культуры, отучить от лени и пьянства, наделить землёй, которой полны-полно в той же Сибири, и ещё дать машины. Или обучить профессиям, требующимся в производстве или торговле, пусть перебирается в город», – слыша эти слова от гимназиста Васи, старший брат Федя просто затыкал уши.

      Кончились дискуссии с братом, когда Вася стал студентом юридического факультета Московского университета и специализировался на кафедре политической экономии и статистики. Очень хорошая была кафедра, но вот куда идти работать, на что содержать молодую жену Таню и новорожденного Колю? И Василий Дмитриевич по случаю стал чиновником для особых поручений при генерал-губернаторе в чине титулярного советника с персональным окладом 1500 руб лей в год. Он хорошо справлялся с самыми сложными поручениями, особенно когда началась Германская война, и в 1916 году получил две звезды «с сиянием» на погоны и в петлицы вицмундира, то есть первый генеральский чин действительного статского советника по Министерству внутренних дел. По долгу службы он часто встречался с другим штатским генералом и при этом оперным певцом Михаилом Луначарским, младший брат которого, известный революционер, стал в 1917