Труды и дни. Михаил Москвин-Тарханов

– римская богиня, во-первых. Ну да, как же, её даже называют «несравненной Леокадией» в известных кругах.

      – Её первым назвал так Немирович, как ты помнишь, при тебе это было.

      – Они тогда с Москвиным были разгорячёнными водочкой. Ох, что это я? Вот так введёшь во грех. Владимир Иванович скончался, давай не будем…

      – Давай. Андрюша, не слушай нас. Леокадия Александровна, в конце концов, дочь великого человека, хранитель его памяти. Она достойна всяческого уважения, – так Соня поставила точку в этом разговоре.

      Как-то летом в выходной день Федя заглянул днём к бабушке в проезд Художественного театра, там шёл приём в Школу-студию МХАТ, принимали экзамены в фойе театра. Среди поступающих Федя увидел Ваню с Рабочей улицы и Лёлю из своей школы, но не подошёл к ним, чтобы не отвлекать. И тут на переходе через улицу Горького он вдруг увидел Лиду вместе с Андреем Сомовым, они подбежали к нему. Оказывается, как только Иорданские вернулись в Москву, то Лида сразу позвонила Андрею, они только что встретились и как раз говорили о том, чтобы позвонить Феде. Андрей при этих словах Лиды вдруг смутился. Она изменилась – стала выше на целую голову, вместо одной у неё теперь были две косы с нарядными голубыми бантами. Федя почувствовал, что что-то происходит с его друзьями, слегка улыбнулся и прищурил глаз. Тут вдруг смутилась Лида. Федя всё понял, но мгновенно спохватился и принял невозмутимый вид.

* * *

      Федя летом 1943 года вновь работал санитаром скорой помощи в Институте Склифосовского по режиму «сутки – трое». Он вырос, стал физически сильным, работа санитаром была ему по плечу, он уже способен был легко поднимать и нести взрослых больных. Бомбёжка была только один раз за всё время. В основном шла бытовая травма и острые случаи с аппендицитами и язвами желудка. Еда была грубой, и её было мало, люди часто болели. Одной девушке в палате приснилось, что она ест что-то вкусное, и она ночью вывихнула себе челюсть. Об этом говорили все, и врачи, и санитары. Федя нашёл её, принес ей из дома печенье и конфеты. Он часто приносил угощение для больных и медицинских сестёр, которые с ним кокетничали, от чего он очень смущался. Ещё он приносил для больных детей «дары природы» – клубнику, помидоры, огурцы, сливы и крыжовник с дачи. Соня тоже часто приносила в библиотеку еду, подкармливала оголодавших на скудных военных пайках пожилых сотрудниц. Выручали всех посылки от отца, где были сухое молоко, яичный порошок, консервы, конфеты и шоколад.

      Андрей на следующий день после встречи с Лидой уехал в Челябинск на всё лето, его там ждали родители. Лида же оставалась в Москве с бабушкой и мамой. В воскресенье 22 августа она пригласила Федю к ним в гости.

      – Федя, ты хорошо вымыл шею? Идёшь в гости к «несравненной», – дедушка Вася был в особенно шутливом настроении, как всегда, когда у него болели ноги или спина.

      – Василий Дмитриевич, ну Вы как мама, что Вас всех так разбирает, – Соня всерьёз начала сердиться.

      – Ну, а ты как думала? Я понимаю, разночинцы, среди них бывают великие люди, как Станиславский, Чехов или