Сюрпризы и опасности. Брайан Чик

только в фильмах!

      – Почему же никто не замечает норы на своих участках? – спросила Элла. – В смысле эти долгопяты должны же откуда-то вылезать?

      – Ты мне скажи, – ответил Тамерон, – это же ваши участки. Вот вы видели у себя на газоне какие-то подозрительные норы?

      Скауты помотали головами.

      – Луговые собачки неглупы. Их туннели заканчиваются в местах, скрытых от человеческих глаз. Под кустами, гаражами, настилами. В свободном пространстве под верандами. Внутри полых старых деревьев. И всё в таком духе.

      – А сколько всего этих туннелей? – спросил Ричи. – Хотя бы примерно?

      Тамерон пожал плечами:

      – Понятия не имею. У вас большой район. Думаю, сотни.

      – Сотни! – ахнул Ричи.

      – Повторяю, я точно не знаю. Научи Лужка говорить, и, может, он тебе скажет.

      В этот момент внутрь тента запрыгнул кенгуру и остановился у задней скамьи. Он отличался от остальных тем, что одно его ухо загибалось вбок, как если бы оно было сломано. Из-за передних лапок, коротких, вытянутых вперёд и слегка покачивающихся, он напомнил Ною тираннозавра. Кенгуру повернул голову в сторону скаутов, понюхал воздух и, будто удивившись столь странному сборищу, округлил глаза и замер.

      – То есть долгопяты целыми ночами, по восемь-десять часов, проводят вне стен зоопарка, и никто этого не замечает. С ума сойти!

      – У вас тёмный район. Нет уличных фонарей. А деревья высокие и с пышной листвой. Даже зимой разглядеть, что там, у стволов, почти невозможно – ветки всё закрывают. А долгопяты в принципе… – Тамерон оборвал себя. – В общем, сами увидите.

      – А животные патрулируют по ночам и территорию самого зоопарка? – спросила Меган.

      – Да. Большинство размещается на деревьях и в других местах, откуда открывается хороший обзор, на павильонах, например, они повыше. Мы расставляем животных так, чтобы заметить их постороннему было практически невозможно.

      – Ещё кого-нибудь используете? – поинтересовался Ричи.

      Тамерон кивнул:

      – Сов. И летучих мышей – целые стаи. Их эхолокация очень полезна.

      – Их что? – не поняла Элла. – Эховальсация? Эта такая мелодия, которую включают на свадьбах, и все встают в линию друг за другом?

      – Эхолокация, – поправил её Ричи, как никогда довольный возможностью поделиться своими обычно бесполезными знаниями. – Это способ определить местоположение чего-либо благодаря отражённому от него эху. Летучие мыши пользуются им, чтобы видеть по ночам – чтобы охотиться.

      – Именно, – подтвердил Тамерон. – И угадайте, об охоте на кого идёт речь.

      – На де Граффа, – сказал Ной. – Теневика. Но как летучие мыши отличат его от всех остальных людей?

      – Помните, что мы рассказывали вам о де Граффе? Что он частично человек, частично тень, а его разлагающееся тело держится только благодаря скрывающейся в тенях магии?

      – Об этом, знаешь ли, нелегко забыть, – вздохнула Элла. – Такое накрепко застревает в мозгах, порождая кошмары.

      – Его тело создаёт особое эхо. Наши мыши… натренированы отличать его.

      Ной