III единство. Антон Николаевич Рундквист

тот факт, что никто из пациентов не знал Сэнди, а дверь в ее палату заперта на ключ (перед сном я еще раз наведался туда, чтобы в этом убедиться), то картина складывалась для меня отнюдь не радужная. Получалось, я общался с человеком, которого никто не видел и который, возможно, и вовсе не состоит на лечении в Вифлеемской лечебнице. Вывод можно было сделать только один. Я отчаянно ему сопротивлялся, не хотел даже думать о такой возможности, но это ничего не меняло. По всем признакам выходило, что я болен. Может, на меня так подействовало пребывание в психушке? Еще бы! Небось не так-то легко сохранить рассудок, когда постоянно находишься в окружении ненормальных. А, может, я просто устал и мне надо всего лишь немного отдохнуть, а наутро все прояснится, все станет по-прежнему и скоро меня отсюда выпишут; ведь доктор сам сказал, что я в порядке, ведь так? И не надо забивать себе голову раздумьями о несуществующих девушках, какими хорошенькими они бы ни были… И с этой успокаивающей мыслью я наконец-то заснул, хотя за решетчатым окном уже потихоньку начинало светать.

***

      Мне снился странный сон, в котором я был частным детективом, расследующим какое-то дело здесь, в Вифлеемской лечебнице, но только почему-то в далеком будущем. И этот парень (в смысле, я) был умен, находчив и уж точно не страдал галлюцинациями. После пробуждения меня долго не могло покинуть странное чувство, словно я постепенно переходил из одной реальности в другую. Наверно, так иногда бывает после сна, хотя мне не доводилось ранее замечать за собой ничего подобного. На мгновение я даже задумался: кто я – пациент психиатрической больницы, которому снилось, что он – частный детектив, или же частный детектив, которому снится, что он – пациент психиатрической больницы? Как бы то ни было, эти размышления об основах экзистенциализма, несмотря на всю свою абсурдность, натолкнули меня на одну идею. Пускай в реальности (по крайней мере, в этой) я был бухгалтером, а не сыщиком, но своего рода расследование мне все же предстояло провести, и, зная, что у меня напрочь отсутствует опыт в таких делах, решил обратиться за помощью к специалисту, а именно – к местному крутому детективу Трою. Кто-то может возразить, будто это плохо – эксплуатировать психическое заболевание другого человека в личных целях, однако в тот момент моральные сомнения отошли для меня на второй план. Главное было установить истину, ответить на два занимавших меня практически всю ночь вопроса: во-первых, существует ли Сэнди на самом деле; и, во-вторых, что непосредственно вытекало из первого, не сошел ли я окончательно с ума. А безумие Троя в сложившихся условиях могло сыграть мне на руку. Поэтому во время завтрака я сел за стол радом с ним и, вроде как между делом, спросил:

      – Трой, ты сейчас не очень занят?

      – Вообще-то, Уолт, я ем и не возражал бы против того, чтобы меня не беспокоили, в то время как обжигающий, словно поцелуй таинственной и прекрасной незнакомки, расплавленный сыр из моего сэндвича сначала