Миллионка. Ирина Зиновьевна Мутовчийская

три дня поднимется с кровати!

      – За что же ее так? – тихо спросила няня, – что же она, сердечная, такого наделала, что ее розгами-то?

      – Ларочка, пойди, распорядись, что бы закладывали! Ушла! Няня, это, конечно не для ваших ушей, но если вы спрашиваете… Розгами ее выдрали за злостное уклонение от медосведетельствования.

      – Это что же, она… Батюшка, куда мир катиться!

      – Вы правильно догадались! Она совмещала занятие проституцией с игрой в театре. Ведущая актриса! Офелию играет! Прямо в театре ее розгами и отодрали!

      – Боже мой!

      – Папа, – обратилась к отцу вернувшаяся Лариса, – а что же ты велел закладывать лошадей, если сам сказал, что в театр сегодня мы не поедем!

      – Ларочка, есть ещё один вариант! И от тебя зависит, воспользуемся мы с тобой им или нет!

      – Папочка, я согласна на все! Ты же знаешь, как я люблю театр!

      – Ну, хорошо, мы с тобой поедем в китайский театр.

      – Папочка, нет! Я не хочу!

      – Ларочка, ну перестань плакать! Так я и знал! Мы никуда не пойдём! Успокойся! Сейчас я возьму твою любимую книжку со сказками, и мы будем читать!

      – А как же моё новое платье? Его никто не увидит? Нет, папочка, я передумала! Няня, где мои сапожки и шубка? Мы едем в китайский театр!

      – Ларочка, детка, ты такая смелая девочка! Ты не будешь бояться?

      – Я думаю, больше никакая китайская девушка не кинется под колеса нашего экипажа!

      – Японская девушка.

      – Это не имеет никакого значения! Они все на одно лицо! Няня, не грусти! Я все-все тебе расскажу, когда вернусь!

      И действительно, на этот раз никто под колеса экипажа не кидался. Не встретилось им в пути ни китайских, ни японских девушек. Но зато на спектакле присутствовали девушки и женщины всех национальностей, проживающие на Миллионке. И среди них Ларочка с удивлением узнала ту самую девушку, о которой получасом раньше говорила. Странно, ведь Лара думала, что никогда не узнает японскую девушку, если встретит ее ещё раз. Вот почему весёлый и красочный спектакль, нисколько не заинтересовал девочку, голова ее все время поворачивалась к тому месту, где сидела несчастная девушка. Но, впрочем, сегодня девушку, вряд ли кто назвал бы несчастной! На выбеленном, по японскому обычаю, лице, горел румянец. Блестели глаза. Веер ходил ходуном, хотя в зале было совсем не жарко. В какой-то момент девушку заслонил тощий японец в одежде разносчика воды. Он наклонился над девушкой и что-то спросил. Та отрицательно покачала головой, мужчина спросил ещё более настойчиво. Девушка упрямо опустила голову. На парочку никто не обращал внимания, все заняты были спектаклем, который дошёл уже до своей кульминации. Герой на сцене взмахнул ножом и…

      Затихший в ожидании кровавой развязки зал, потряс крик Ларисы:

      – Папа, он ее убил!

      Зрители стали снисходительно поворачиваться к Ларисе, а какая-то дородная дама сказала папе:

      – Какая у вас кровожадная дочь! Герой ещё не убил героиню, а ваша дочь…

      – Папа,