Жизнь и приключения товарища Сталина от рождения до пядидесяти пяти лет (1878-1933). Владимир Евгеньевич Солодихин

освободить их силой. Тюремщики отказались удовлетворить требования и вызвали войска. Рабочие пошли на штурм. Солдаты открыли огонь. 13 человек рабочих были убиты и больше 20 ранены.

      Всех раненных привлекли к уголовной ответственности «за организацию беспорядков». В ходе следствия всплыло имя Кобы (его указали в рапортах присутствовавшие в толпе рабочих агенты полиции).

      5 апреля Сталина арестовали. Тюрьму он встретил во всеоружии.

      – Вечер в хату, арестанты! – спокойно поздоровался он, заходя в камеру. – Я – Коба. Кто старший?

      – Я! – отозвался с ног до головы покрытый наколками уголовник.

      – Ответ неправильный. Старший здесь я!

      – Ты тот самый Коба, который склад Ротшильда поджег?

      – Спроси об этом у блатных!

      – Уважуха, братан! – уголовник, ни слова больше не говоря, освободил место у окна.

      Сталин вел себя в тюрьме с достоинством, спокойно, невозмутимо, никогда не выходил из себя, не сердился, не кричал и не ругался. Споры между заключенными разрешал справедливо, чем поддерживал свой авторитет.

      Во внешнем облике он также подчеркивал свою независимость: отрастил бороду и длинные волосы, которые зачесывал назад.

      На допросах же он резко менялся и надевал маску трусливого человека.

      – Ничего не знаю! Ни в чем не виноват! – объявил он жандармскому офицеру. – На заводе Ротшильда я работал ровно два дня еще в январе месяце. Надо сказать, гражданин начальник, что я очень боюсь огня и взрывов. Буквально в обморок падаю. Когда на заводе случился пожар, я понял, что мне там делать нечего. К забастовке никакого отношения не имею. Сами подумайте, зачем она мне? Какая лично мне от нее выгода?

      – Никакой! – согласился жандарм. – А мы все равно тебя посадим!

      – Я почти священник. Проучился в семинарии 5 лет. Примите мой горячий совет. Не совершайте сей грех! Не портите себе репутацию на том свете! Вы схватили и бросили в тюрьму совершенно невинного человека. Поверьте, что за мою чистую душу с вас обязательно спросят на том свете!

      – Помолчи, тараторка! – остановил его жандарм. – Иди пока в камеру. Разберемся.

      Показаний против Сталина никто из рабочих не дал. Более того, на день штурма тюрьмы у него оказалось железное алиби.

      В заключении прокурора Тифлисской судебной палаты в отношении Сталина было написано следующее:

      «Что же касается проявления преступной деятельности Джугашвили в г. Батуме, то хотя имеются некоторые указания на то, что он был причастен к рабочему движению, возбуждал рабочие беспорядки, устраивал сходки и разбрасывал противоправительственные воззвания, но все эти указания лишь вероятны и допустимы. Никаких же точных и определенных фактов по сему предмету дознанием не установлено и указание на участие Джугашвили на сходках и на распространение им по г. Батуму революционных воззваний основывается единственно на предположениях, слухах или возбуждающих сомнение в достоверности подслушанных отрывочных разговорах».

      Казалось, установив невиновность