А пески все поют. Ирина Первушина

множество советов о том, в какой день лучше пойти, чтобы «звезды сошлись» или что преподнести черноокой Заре в следующий раз, чтобы наверняка растопить ее неприступное сердце.

      Хранитель смиренно выслушивал доброхотов и даже делал так, как ему говорили, но, не смотря на это, всякий раз возвращался во дворец с новым отказом, давая придворным повод для очередной волны сплетен и веселья.

      Сегодня Тамал опять пойдет к Северным воротам. Он уже уведомил о своей отлучке визиря и получил свою порцию наставлений от услышавших об этом ухмыляющихся стражников.

      Он даже купил по их совету безумно дорогую заморскую пастилу из абрикосов, уложил ее в изящную шкатулку и завернул в тончайший шелк вместе со стихами, мастерски выведенными на небольшом листочке настоящей гуйланской бумаги.

***

      – Что-то ты сегодня, Тамал, совсем быстро вернулся. Неужели Заре не понравился абрикосовая пастила? – Великий султан Нузара Шафар слегка улыбнулся понуро стоящему перед ним хранителю.

      – Увы, мой повелитель. Дело оказалось вовсе не в пастиле… Моя красавица рассердилась из-за стихов.

      Шафар улыбнулся еще шире.

      – Стихов? Вот как? И что же ты ей такого написал? Сам сочинил?

      – Нет, владыка, не сам. Я преподнес Заре одну из жемчужин пера Кархи Джерзегского. Нашел в твоей библиотеке его творения в переводе на нузар.

      – Забавно… – Шафар прошел вглубь комнаты, сел на обитый лазурным шелком диван и взял кисть винограда со стоящего рядом мозаичного столика. – Так что же пришлось не по нраву прекрасной Заре? Прочти мне, что ты ей написал.

      Тамал поклонился, печально вздохнул, подошел к султану на несколько шагов и начал:

      – Ее глаза на звезды не похожи.

      Нельзя уста кораллами назвать.

      Не белоснежна плеч открытых кожа,

      И жесткой проволокой вьется прядь… 1

      Громкий смех Шафара прервал исполнение нетленных стихов Кархи Джерзегского. Смутившись, Тамал замолчал и немного покраснел.

      Султан вытер ладонью проступившие у него от смеха слезы.

      – Ох, спасибо тебе, хранитель слова! Ты развеселил мою душу в этот полный забот день. Вот, возьми кольцо в награду!

      Когда склонившийся в благодарном поклоне Тамал принял драгоценный дар, султан с улыбкой продолжил:

      – Ты хорошо знаешь книжную мудрость, данзеец. Но ты совсем как ребенок в делах любви. Разве можно говорить женщине, чье сердце ты хочешь покорить, о том, что она некрасива? Она тебя прогнала? Правильно сделала! А были бы у нее братья, они бы тебя за такие слова в ковер закатали да палками отходили. Вот я бы так и сделал, если бы кто только посмел хоть слово про сестру сказать. И это в лучшем случае. Я подумываю, а не выдать ли мне Гюзель замуж. Попробовал бы кто из будущих женихов даже помыслить о ней без должного уважения!

      Смущенный хранитель еще раз поклонился.

      – Все так, владыка. Ты, конечно, прав. Как всегда прав. Там, в стихах, еще было продолжение.

1

Сонет 130. Уильям Шекспир. Сонеты. Азбука-классика. 2004