Князь Света. Порождения Света и Тьмы. Роджер Желязны

он. – Они видели, как я принял свой Облик и обрел Атрибут. Они видели, как то же самое сделал и Мара – здесь, в этом монастыре, где мы вдохнули новую жизнь в принцип ахимсы. Они, конечно, знают, что боги способны совершать подобные поступки, не отягчая своей кармы, но шок был тем не менее силен, а впечатление живо. А ведь еще предстоит и окончательное сожжение. К моменту этого сожжения та легенда, которую я только что вам изложил, должна стать в их умах истиной.

      – Как? – спросила Ратри.

      – Этой же ночью, сей же час, – сказал Яма, – пока образ события пламенеет внутри их сознания, а мысли их в смятении, будет выкована и водружена на место новая истина… Сэм, ты отдыхал достаточно долго. Пора уже браться за дело и тебе. Ты должен прочесть им проповедь. Ты должен воззвать к тем благородным чувствам и тем высшим духовным качествам в них, которые превращают людей в благодарное поле для божественного вмешательства. Мы с Ратри объединим наши усилия, и для них родится новая истина.

      Сэм изменился в лице и потупил глаза.

      – Не знаю, смогу ли я это сделать. Все это было так давно…

      – Однажды Будда – Будда навсегда. Стряхни пыль с каких-нибудь старых притч. У тебя есть минут пятнадцать.

      Сэм протянул руку.

      – Дай-ка мне табаку и листок бумаги. – Он принял все это, свернул сигарету. – Огонек?.. Спасибо. – Глубоко затянулся, закашлялся. – Я устал им лгать, – промолвил он наконец. – А это, как я понимаю, и есть настоящая ложь.

      – Лгать? – переспросил Яма. – Кто предлагает тебе лгать? Процитируй им Нагорную проповедь, если хочешь. Или что-нибудь из Пополь-Вуха… Из «Илиады»… Мне все равно, что ты там наговоришь. Просто немножко встряхни их, немножко утешь. Больше я ни о чем не прошу.

      – Ну и что тогда?

      – Что? Тогда я начну спасать их – и нас!

      Сэм медленно кивнул.

      – Когда ты все это так преподносишь… что касается подобных тем, то я еще не вполне в форме. Ладно, я подберу пару истин и подброшу немножко набожности, но дай мне минут двадцать.

      – По рукам, двадцать минут. А потом сразу пакуемся. Завтра мы отправляемся в Хайпур.

      – Так скоро? – спросил Так.

      Яма качнул головой.

      – Так поздно, – сказал он.

      Монахи сидели рядами на полу рефектория. Столы сдвинули к стене. Насекомые куда-то подевались. Снаружи не переставая моросил дождь.

      Махатма Сэм, Просветленный, вошел в залу и уселся перед ними. Вошла, как всегда под вуалью, одетая буддистской послушницей Ратри.

      Яма и Ратри отступили вглубь комнаты и тоже уселись на пол. Так тоже был где-то рядом.

      Сэм несколько минут сидел, не открывая глаз, затем негромко произнес:

      – У меня много имен, но они сейчас не имеют значения.

      Он чуть приоткрыл глаза, но это было единственное его движение. Ни на кого конкретно он не смотрел.

      – Имена не важны. Говорить – это называть имена, но не в этом важность. Однажды случается нечто, чего до той поры никогда не случалось. Глядя на это, человек созерцает реальность. Он не